Вся бронегруппа приникла к триплексам, с одним желанием: своими глазами увидеть, как сейчас прибьют сумасшедшего генерала. Такое зрелище не часто выпадает на долю солдата. Но пуля, оказывается, боится не только смелого, но и дурака. Генерал пересек улицу и уцепился за пробегающего мимо солдата.
— Как проехать на консервный завод?!
Рядовой, которого так некстати остановили, послал несколько коротких очередей по окнам. Оттуда ответили.
— Че надо, бля? Отцепись! — орет солдат и пытается смыться из-под огня. Но генерал вцепился намертво: — Я генерал, товарищ рядовой. Где завод я вас спрашиваю?!
— Пошел на хуй, — орет в отчаянии солдат, бешено стреляет по окнам. Он наконец вырывается из генеральских лап и бежит дальше. Многозвездный военачальник пожимает плечами и начинает озираться в поисках подходящего гида. Тут он видит как из окна на первом этаже лупит пулемет. Соседнее окно заставлено шкафом. Понятно, что на пулемет он не идет, а стучит в шкаф.
— Эй! Кто там? Открывай!
Шкаф отодвигается. Появляется небритая физиономия офицера:
— Какого хуя?! — орет он, перекрывая уличную стрельбу и очереди соседнего пулемета, — Чего надо?!
— Я генерал, — орет военачальник и тычет пальцем в свои погоны.
— Ну и хули?! — спрашивает офицер.
У него тут бой идет, а его отрывают по пустякам.
— Как проехать на консервный завод?
— Я че, бля, экскурсионное бюро?
— Я хочу знать, — настаивает генерал.
— Не знаю! — орет офицер и задвигает шкаф на место.
Военачальник возвращается к своей БМП. Атакующие солдаты уже перебежали по улице и зашли обороняющимся боевикам в тыл. Стрельба на улице стихает и переносится во дворы. Боевики пытаются отступить, солдаты изо всех сил стараются им помешать.
Поскольку улица свободна, бронегруппа двигается дальше. Немного поплутав, нашли наконец консервный завод. Там генерал побежал по своим вопросам. Остальные завалились спать. К вечеру генерал снова прибежал и потребовал доставить его обратно. Состоялся душераздирающий разговор. Солдаты и офицеры отказывались ехать по темноте. Генерал настаивал. Грозил трибуналом. Расстрелом.
— Да расстреливай, — говорили ему, — Лучше здесь подохнуть, хоть домой попадешь, чем там на улице и быть сожранным потом собаками.
Каждый офицер и солдат ему объяснял, что ночью добраться до своих невозможно, такое путешествие может закончиться только одним — гибелью. Генерал смирился и решил обождать до утра.
И вот Кравченко снова здесь, среди своих.
— Когда вам домой? — спросил я.
— Вообще мы уже на этой неделе уезжаем отсюда. Пора уже.
Я рассказал про задание редакции. Офицеры подивились: