Несмотря на обилие кавалеров, ни меня, ни сестру не баловали предложениями руки и сердца. Лишь дон Диего настойчиво стремился заполучить мою руку вкупе с поместьем дядюшки. Мое же сердце больше благоволило к Филиппу д’Олонэ. Чем-то он напоминал мне моего Филиппа, не только именем, но и серьезностью, благородством. И я решила — он станет моим мужем.
Все было прекрасно. Он в очередной раз объяснился мне в любви, я ответила ему взаимностью. Он уехал домой. Я ждала и готовилась к свадьбе. Лизон злилась и кричала, что вместо того, чтобы найти жениха ей, я нашла себе, очередного, уже третьего (!) мужа.
Филипп приехал, и в глазах у него было что-то не так. Он не поцеловал меня, и попросил разрешения поговорить наедине. Мы остались одни в большой пустой зале. Он попросил меня ответить, правда ли, что все, чем я владею, принадлежит мне лишь до моего нового замужества. Это было не совсем правдой — Чандос оставался в моем владении, но я уже все поняла. И ответила, что действительно потеряю титул и владения Альтамира после свадьбы. И он сказал, что его семья не может ему позволить жениться на бесприданнице. Я спросила, неужели он не знал о моем происхождении и моем состоянии, когда ухаживал и сделал мне предложение. Он сказал, что знал о моем происхождении, но надеялся убедить отца все же дать согласие на брак. А о завещании Педро узнал по дороге домой, дон Алонсо как благородный человек счел своим долгом предупредить его о последствиях такой женитьбы. Я велела ему уйти. Он поклонился и вышел.
Лизон говорила, что поделом мне, не понимала, глупенькая, что нет и не будет у нее жениха, о каком она мечтает, перевелись на свете благородные рыцари — бароны Чандос и графы Альтамира. Остались доны Алонсо и Диего, алчные до чужого добра и ревниво его стерегущие.
Я вежливо выпроводила всех своих гостей под предлогом того, что еду в столицу на королевский совет. Хватит, пусть веселятся в столице, а не у меня дома и не за мой счет.
Короля по-прежнему не было, принц Вердер правил один, королева-мать болела. Королевский совет в этот раз созывали, чтобы одобрить повышение налогов, пэры многие хотели, воспользовавшись случаем, увеличить и свои подати, но многие были и вообще против повышения, в том числе и я. Принц Вердер говорил о том, что денег в казне не хватает, много расходов связано было со свадьбой короля, да и столь частое сообщение между государствами обходится недешево. Еще нужны деньги на армию и флот, на усмирение мятежников на Черной Пантере. Пэры возражали, что деньги на борьбу с мятежниками впору бы взыскивать с подданных короля на Черной Пантере. Принц молчал, и лицо у него было утомленное. Ни к какому решению совет не пришел, принц велел не разъезжаться и через неделю созвать новый совет.