Я, что, должен помнить всех твоих родственников?
Мне показалось, его вы запомнили.
Ну и что ты хочешь?
Если бы речь шла о чем-то другом, я бы отступила. Когда он говорил так, словно цедил слова сквозь зубы, это означало, что он зол, и разговор ему неприятен.
Прошу, будь милосердным. Отпусти его, — я присела на подлокотник кресла рядом с ним.
Нет, — ответил он слишком быстро, и я поняла, что решение уже принято.
Ты же простил всех бунтовщиков… — я ласково положила руку ему на плечо, — Прости еще одного.
Вот именно. Одним больше, одним меньше. Какая тебе разница?
Мой король ревнует? — улыбнулась я.
Он рывком пересадил меня к себе на колени.
А что, есть причины?
Как мне успокоить вашу ревность? — спросила я, целуя его.
Есть много способов, — без улыбки ответил он, поднимая мои юбки.
Я продолжила разговор после того, как наши тела были удовлетворены, но еще не разъединились.
Теперь, когда у тебя нет поводов для ревности, отпустишь его? — спросила я.
Уже поздно.
Как?!
Он умер.
Но он был жив, когда его увозили…
А теперь мертв, — король приподнял меня и, поставив на пол, принялся оправлять свою одежду.
Почему, ваше величество? — день померк в моих глазах.
Потому что такова моя воля, — отрезал король.
Господи, бедная Гертруда, — пробормотала я, не в силах заставить себя осознать услышанное. — Что я скажу ей?
Можешь сказать, что она — вдова и чем раньше выйдет замуж, тем лучше.
Но она его любит…
Иногда приходится убивать тех, кого любят. И тех, кого любишь, — он невесело усмехнулся сам себе и, взяв меня за подбородок, пристально взглянул в глаза. — А ты запомни, что больше мне нравишься, когда заботишься обо мне, а не о моих врагах.
Я слишком хорошо изучила нрав короля за эти годы, чтобы пытаться вернуться к этому разговору с ним или О’Флаери. Никогда еще я не чувствовала себя такой раздавленной.
Жак все еще оставался в моем доме. Я спешно вернулась в АльмЭлис, чтобы успеть увезти его в Ла Курятник, до того, как король приедет в Альтамира. Фиона уже залечила его раны, но состояние у него было ужасное. Сейчас он мог выкинуть что угодно. Броситься на кого-нибудь с мечом, кричать о подлости и предательстве. Мне еле удалось справиться с ним, и с помощью Жана отправить в путь.
Но не это было самым тяжелым. Нужно было известить Гертруду. Я велела Жану доставить ее в АльмЭлис как можно быстрее. Времени оставалось мало, король и так задержался на охоте в Хилроде.
Как я и боялась, король со свитой прибыли в АльмЭлис раньше Жана и напуганной Гертруды с сыном. Глубокой ночью, уложив спать Клеменцио и Жанну, мы с ней долго сидели и шептались при свете оплывшей свечи.