Все это заняло мгновенья, многократно растянувшиеся для присутствующих, но сухой скрип снега под упавшим телом вызвал уколы озноба даже у привыкших к лютому морозу охотников.
- Как тебя… - протянул Сивый, - берите, ребяты, потащили.
В избе, в неровном свете свечей удалось внимательнее осмотреть гостя. Вид его действительно был жуток. Само по себе сухое и изможденное, тело пришельца было изодрано местами до кости чьими-то острыми зубами.
- Под Стаю попал, не иначе, - присвистывали видавшие виды охотники, бережно отмачивая задубевшие и примерзшие к коже кровавые ошметки одежды. Правая часть лица, руки и ноги словно тупой бритвой располосовали мощные челюсти.
- От Стаи не уходят, - пробормотал Слав, отжимая окровавленную тряпку.
- А этот ушел, сам посмотри - эти раны ни с чем не спутаешь.
- Да ладно, все равно не жилец. Сюда глянь, а это не их работа - кость перекусить волколаку не по силам.
Правая нога распухла, голенище унта пришлось аккуратно разрезать - чуть ниже колена из посиневшей плоти белел осколок кости.
- Досталось охотнику.
- Да не похож на охотника, скорее воин. Броня вон, тесак знатный.
Грудь, живот, спина незнакомца практически не пострадали, действительно защищенные безумно дорогим доспехом из Прошлого. Мягкий, удобный и легкий он, тем не менее, способен был выдержать прямое попадание арбалетного болта. Огромный, в локоть длиной, нож был закреплен на груди в странных ножнах, рукоятью вниз.
- Воин, - подтвердил старейшина.
Он бережно снял с пострадавшего доспех, извлек и рассмотрел оружие. Остатки крови были видны и на нем, однако, в отличие от остального имущества, лезвие было тщательно вычищено. Впрочем, кроме одежды да ножа, иной поклажи у гостя и не было, видно, растерял в пути.
- Самого можно по частям собирать, а нож вытер, прежде чем убрать - воин, уважение к оружию имеет.
Словно возмущенный тем, что чужак прикоснулся к его снаряжению, странник повернул обезображенное лицо в сторону старосты и захрипел.
- Не бойся, ничего ему не станется. Ну, мужики, давайте шкуру зашивать, ты уж не серчай, родной, если где криво получится, - угрюмо пошутил старейшина.
Привычные к такому, охотники взялись за иголки и первые неровные стежки легли на тщательно промытые раны. Спасенный бредил, шептал что-то неразборчивое, но боль переносил спокойно, не дергался, не метался, не кричал, словом, не мешал работать. Будто в завершение всех его злоключений, вдобавок к многочисленным ранам, ушибам да к перелому на коже конечностей проступали белые пятна обморожения.
- Держись, братишка, нам тебе еще кости править.