Ближе к вечеру с западной стороны клубы пыли на дороге известили о приближении конного отряда. Вновь загудел торг - не сулит ли беды появление неизвестных? Схватились за оружие, но потом вздохнули с облегчением - во главе всадников скакал Полк. Влетел на Главные ряды, погарцевал для виду и красиво соскочил с лошади. Дружинники резво посбрасывали с седел три пыльных связанных тюка-тела.
- Ваши знакомые? - поинтересовался Полк.
В двоих из окровавленных и вяло ворочающихся пленников опознать кого-либо было сложно - непримечательные личности, зато третью признали многие. На ее ладную задницу засматривались половина мужиков на ярмарке - Стерва.
- А, валки, добегались, - радостно зашумели собравшиеся, - а остальные твари где?
- Падальщиков выше по течению кормят, - ответил Полк и приподнял за локти Стерву, - Миледи, вам есть, что сказать уважаемым гостям?
На измазанном и окровавленном лице Стервы вдруг блеснула белозубая улыбка:
- Ой, блевать от вас тянет, пошли бы, помылись - хлевом сильно шмонит!
Всколыхнулась, взревела толпа:
- На колья! По кругу бабу!
Другие перешептывались:
- Огонь малышка, с такой бы покувыркаться!
- Она тебе яйца отгрызет, не подавится.
А Ванко Стерву было жаль. Сила в ней чувствовалась, шальная и необузданная но очень притягательная.
- Что делать с ними будешь? - поинтересовались у вожака.
- По закону. Только кончим тихо - не звери мы кровавые зрелища устраивать, и вам не позволю, не по-людски это видом крови и мучений взор услаждать. Ночь переночуют а поутру отведем в лес и кончим, - вскочил в седло Полк и дал знак забрать пленников.
В багряной дымке заходящего солнца величественным монументом застыла фигура всадника. Еле развевающийся длинный плащ, будто сложенные крылья, придавал сходство со спустившимся с небес ангелом-спасителем. Полк казался выше и мощнее, его осанка, уверенный вид говорили, кричали о том, что этот человек не умеет сотрясать воздух пустыми словами. Он пришел сюда навсегда.
- И впредь на нашей земле я непотребства терпеть не намерен. Так будет!
Сельский дурачек, плод кровосмесительной связи своих родителей, пригревшись на центральной площади, самозабвенно лепит из конских катышков нечто, напоминающее отдаленно фигурку человека. Похоже, он мнит себя Творцом и твердит об этом прохожим. Люди снисходительно улыбаются, он безобиден и кроток, он не в состоянии вызвать гнев богов. Великий ученый-алхимик в своем храме знаний, среди реторт и пробирок изучает тайнопись человеческого кода. Он жаждет сделать человека совершеннее: сильнее, умнее, быстрее и знает, как это сделать. Но догадывается ли он, беспечный, что порождает Чудовище?