Пока Гротеск пожирал мальчика, две женщины вошли в храм. Они появились вскоре после этого, сжимая два стеклянных пузырька, приблизительно сорока сантиметров длиной, с толстыми стеклянными стенами и корковыми пробками. Темная жидкость бежала в трех четвертях пути к вершине каждого пузырька — это должно быть и есть "Святая жидкость Эванны".
Когда Гротеск закончил пожирать мальчика, мужчина вышел вперед и взял один из пузырьков. Подходя к животному, он поднял пузырек вверх и мягко скандировал. Гротеск холодно изучал его. Я подумал, что он собирается его убить также, но потом он опустил голову и открыл огромную пасть. Мужчина полез в рот Гротеска, убрал пробку от пузырька и поднял ее к одному из клыков существа. Вставив наконечник клыка в пузырек, он зажал туго стеклянную стенку против него. Гуща, вязкого вещества медленно сочилась из клыка и сочилась вниз в сторону трубки. Я видел, как Эвра доил яд из клыков его змеи много раз — это было то же самое.
Потом, когда жидкость больше не просачивалось от клыка, человек закупорил пузырек пробкой, вернул его женщине, взял второй пузырек и доил другой клык Гротеска. Когда он закончил, он оступил подальше и рот монстра закрылся. Мужчина вернул пузырек назад к остальной части, потом присоединился к группе, и начал громко скандировать наряду со всеми остальными. Гротеск изучал их своим единственным красным глазом, его жесткая подобная человеческой голова, качалась из стороны в сторону в такт скандированию. Затем он медленно повернулся и затопил назад в храм на его вагоне пальцев. Когда он вошел, люди последовали, в три ряда, тихо скандируя, исчезая во мраке храма за Гротеском, оставляя нас потрясенных и одних снаружи, чтобы уйти и обсудить зловещее зрелище.
— Вы сумашедшие! — зашипел Спитс, подавляя голос, чтобы не привлечь внимание Кулашка. — Вы хотите войти в логово того дьявола и рискнуть вашими жизнями, ради нескольких бутылок яда? — Там должно быть кое-что … особенное, — настаивал Харкат. — Нам бы не сказали, что мы … в этом нуждаемся, если это было бы не важно.
— Стоит выбрасывать ваши жизни, — зарычал Спитс. — У того монстра вы оба будете пудингом, и он будет все еще хотеть есть после.
— Я не уверен в этом, — пробормотал я. — Он питался как змея. Я знаю о змеях с того момента, как я разделил палатку с Эврой — мальчиком-змеей, — добавил я в пользу Спитса. — Ребенку потребуется много времени для переваривания, даже для животного такого размера. Я сомневаюсь, что ему нужно будет, есть снова в течение нескольких дней. И змея обычно спит, в то время как еда переваривается.