Соню Мудиг несколько удивило, что Эрландер пошел навстречу Залаченко и обратился к нему по фамилии Бодин. Залаченко чуть-чуть повернул голову, чтобы видеть Эрландера. Его голос немного смягчился.
— Какое… печальное известие. Мне ничего не известно о делах Нидермана. Я никаких полицейских не убивал. Меня самого этой ночью пытались убить.
— Рональд Нидерман в настоящее время находится в розыске. Имеете ли вы представление о том, где он может скрываться?
— Я не знаю, в каких кругах он вращается. Я… — Залаченко несколько секунд поколебался, и его голос стал доверительным. — Должен признаться… между нами говоря… что Нидерман меня временами беспокоил.
Эрландер наклонился поближе.
— Что вы имеете в виду?
— Я обнаружил, что он способен на жестокость. По правде говоря, я его боюсь.
— Вы хотите сказать, что ощущали угрозу со стороны Нидермана? — спросил Эрландер.
— Именно. Я — старик и не могу себя защитить.
— Вы можете объяснить, в каких отношениях состояли с Нидерманом?
— Я инвалид. — Залаченко показал на ногу. — Моя дочь пытается меня убить уже во второй раз. Я нанял Нидермана в качестве помощника много лет назад. Думал, что он сможет меня защитить… а он, по сути дела, стал распоряжаться моей жизнью. Он делает, что ему заблагорассудится, а я ему и слова сказать не могу.
— В чем же он вам помогает? — вмешалась в разговор Соня Мудиг. — Делает то, с чем вам не справиться самому?
Единственным свободным от повязок глазом Залаченко окинул Соню Мудиг долгим взглядом.
— Насколько я поняла, десять лет назад она бросила в вашу машину зажигательную бомбу, — сказала Соня Мудиг. — Вы можете объяснить, что ее на это толкнуло?
— Спросите об этом у моей дочери. Она сумасшедшая.
Его голос вновь зазвучал враждебно.
— Вы хотите сказать, что не представляете, по какой причине Лисбет Саландер напала на вас в тысяча девятьсот девяносто первом году?
— Моя дочь сумасшедшая. На этот счет имеются документы.
Соня Мудиг наклонила голову набок. Она отметила, что на ее вопросы Залаченко отвечал значительно более агрессивно и враждебно. Эрландер это явно тоже заметил. О'кей… Good сор, bad сор.>[5] Соня Мудиг повысила голос.
— Как по-вашему, ее действия могли быть как-то связаны с тем, что вы избили ее мать настолько серьезно, что у той образовались неизлечимые повреждения головного мозга?
Залаченко посмотрел на Соню Мудиг с абсолютным спокойствием.
— Это пустая болтовня. Ее мать была шлюхой. Вероятно, ее поколотил кто-нибудь из клиентов. Я просто случайно к ним заглянул.
Соня Мудиг подняла брови.
— Значит, вы ни в чем не виноваты?