— Пей, не бойся. Давай, одной рукой зажимаешь нос, и одним глотком… О, молодец. Я ж вам говорил — наш человек!
Фома только и смог кивнуть, ибо, для внятного ответа пришлось бы открыть рот, и тогда… Тогда адское пламя, которое опалило ему все внутренности, вырвется на волю, и, скорее всего, сожжет братьев. Фома не допустит этого, он умрет, ибо кишки под действием дьявольского напитка свернулись в тугой клубок, а к горлу подступила тошнота, но не позволит, чтобы пострадали другие.
— Ты закусить-то дай человеку!
— Э, точно, на держи, — Морли протянул кусочек хлеба. — Хлеб, он первое дело, ты сначала нюхни, а потом скушай. Ну, как, полегчало?
— Да. — Вопреки ожиданиям, из горла не вырвался язык пламени, да и внутри все успокоилось. Зато стало тепло и хорошо. А ребята милые. Добрые. И почему это Фома раньше не замечал, какие они хорошие…
— Жуй, давай. Вон, мяско. Закусывай, закусывай, а то заснешь!
— Хорошее пиво!
Морли захохотал, и Фома, глядя на колышущееся брюхо, испугался, что брат лопнет. Возьмет и лопнет. Со смеху.
— Пиво?! Вы слышали, он и вправду решил, будто пиво… Ой, мамочки, не могу!
— Это водка, мальчик, — подал голос Рубеус. — Сегодня особенная ночь. Ночь поминовения.
— Я не слышал о такой.
— Немудрено, — Рубеус позволил себе улыбнуться, — официально Храм не признает этого праздника, впрочем, как и некоторых других. Завтра, еще до того, как солнце канет в вечную тьму, мы войдем в ворота крепости. А сегодня мы вспоминаем наших братьев, всех тех, кто когда-то не дошел… Мы верим — их души хранят нас в пути, но лишь одну ночь они могут спустится с небес на землю, дабы выпить с живыми. Пиво не годится для Ночи поминовения. — Старший замолчал, и Фома с удивлением заметил маленькие деревянные чашечки, стоящие на земле.
— Да, ты угадал, это — для них. — Брат Рубеус перекрестился. — За тех, кто не дошел.
— За них! — Братья-воители снова подняли кубки, и Фома выпил во второй раз.
Вальрик
Откашлялся. Крепкое вино, не нужно было, наверное, но как откажешь, когда на тебя смотрят так… так… слов нету, чтоб сказать. Не нужно было соглашаться, ведь чувствовал же — не случайна эта встреча на лестнице. И приглашение, его никогда прежде не приглашали "посидеть в хорошей компании".
— Ну вот, молодец, — Серж плеснул еще вина. — Видишь, Тилли, как он изменился, сильным стал… и Айвора одолел. Герой!
Тилли пробурчал что-то в ответ, слов Вальрик не разобрал, да и какая разница, о чем он бурчит. Тилли — медведь, здоровый и тупой. А Вальрик — умный. И сильный. И вправду Айвора одолел и до сих пор в себя от этой нежданной победы придти не мог.