А Серж умный. И добрый. Серж предложил отметить победы и то, что Вальрик вырос… возмужал. Хорошее слово. Правильное.
— Ну, давай, за твое здоровье! Тяжело приходится?
— Т-тяжело, — язык отчего-то заплетался, да и икота вдруг пробила.
— Ну да, под бабским началом всегда тяжело, — Серж дружески похлопал по плечу. — Ты пей, отдохни… заодно расскажи.
— О ком? — пить больше не хотелось, но как отказаться, когда смотрят?
— О нежити.
— А чего рассказывать? — комната чуть качалась перед глазами. Сначала влево, потом вправо… и снова влево… так и с лавки слететь можно. И хлеб вином отдает, и мясо тоже.
О нежити рассказывать? А чего о ней рассказывать? Она… она…
— Мелкая, — Вальрик попытался в воздухе очертить. — Д-девчонка… белая и глаза черные.
И с мечом управляется так, как ни один из предыдущих наставников. И Вальрик так же будет.
— Вальрик? — ледяной голос на мгновенье отрезвил. — Ваша светлость, не пора ли вам отдыхать?
Откуда она здесь взялась? Кажется, конечно, всего лишь кажется. Примерещилось. А вот рука на загривке не примерещилась.
— Кисуля, — Серж широко улыбнулся, — брось ты этого щенка, садись, выпей с нами.
— Спасибо, не хочется.
— Тогда, может, чего другого захочется? Смотри, я — парень горячий. И Тилли тоже, а ты все с этим подкидышем возишься. Тебе как больше нравится? Сверху? Снизу? Может, сразу с двумя? Согреем по полной программе…
Вальрик хотел ответить, что-то умное и едкое, но к горлу подкатила тошнота.
— Подрасти сначала, — сказала тварь. — И в баню сходи, а то ненароком стошнит еще, если вдруг приблизишься.
Это точно. Стошнит. Вальрика сейчас точно стошнит. Тварь потянула Вальрика за собой. Тяжело идти, а не идти стыдно. И попасться так стыдно… поверить Сержу… а тот обозвал подкидышем. А про баню Вальрик не очень понял.
Собственная кровать была приятно жесткой.
— Проспись, — тварь стянула сапоги, и одеялом накрыла. — Глупый мальчишка.
Он не глупый. Он просто поверил Сержу. Попался.
А она красивая, белая-белая и ни на кого непохожая… не человек… тварь… но все равно красивая.
Тошнит.
Коннован
Глупый человеческий детеныш, самонадеянный и беспомощный. Жалко его, но жалость пришлось оставить при себе, отец Димитриус живо вытолкал меня из Вальриковой комнаты. Правильно, я же тварь, нежить, отродье дьявола и так далее, по списку.
Обидно.
И мальчишку жалко. Доведут его когда-нибудь до черты. А еще затея князя беспокоила и в результате я целый день ворочалась без сна, пытаясь разобраться в собственных ощущениях. Тревога. Беспокойство. Почему? Существа, обитающие на зараженных территориях, как правила, не выходят за пределы Пятен. Тем более имеется естественная преграда.