Где ты сейчас, мой повелитель? Какие земли расстилаются вокруг тебя?»
Я мягко улыбнулся последним словам Ретча. Я чувствовал, что он беспокоится обо мне и боится показать это, нарвавшись однажды на раздражение с моей стороны. Я взялся за перо и кратко описал, куда меня уже успел занести путь. А потом нарисовал недавний звездный ливень, добавив в рисунок немного визуальной магии, чтобы он ожил и завораживал своей сияющей золотом чернотой бездонного небесного колодца, роняющего на землю звездные капли. Под рисунком я подписал, что это восьмидесятый мир по счету от первой обители.
«Знаешь, Ретч, если увидишь малыша, приласкай его от меня». На это Ретч ответил очень скоро. «С этим не должно возникнуть проблем, в связи с объединением. К тому же Мерлинда оказалась куда проворнее меня. Пожалуй, я бы сказал, что она уже успела расположить к себе Авориэн настолько, чтобы она доверяла ей малыша. Думаю, ты не против.»
А через год он уж писал мне из первой обители.
«Восстановление обители оказалось долгим делом, - сообщал Ретч. - Но теперь она словно только что отстроена. Купола вновь украшают стеклянные крыши, пропускающие свет в зал совета, внешние стены очищены и покрыты тонким слоем мраморной штукатурки, и теперь обитель похожа на серую жемчужину среди разбитых вокруг нее садов. Деревца еще молоды, и цветут пока пустоцветом. Но зато вся обитель пропитана их нежным ароматом. Это радует и успокаивает нас, поскольку мы все еще пытаемся прижиться друг с другом. Произошло много конфликтов, но они пока мирно разрешались, и их вроде бы становиться меньше. Всем нам пришлось учиться сдержанности. Я все время думаю о тебе и ломаю голову, как ты умудрился прожить со светлыми магами целых два года.» Тут я ощутил явную насмешку Ретча и невольно улыбнулся. «Пожалуй, потолкую насчет этого с Гастом. Все-таки он большой зануда, когда дело касается морали. Забавно слушать его, когда он начинает ставить в пример тебя. Когда, можно подумать, я не знаю своего родного племянника лучше его.» Здесь уж я не выдержал и рассмеялся, и мне так страстно захотелось увидеть ухмылку Ретча, которая без сомнения образовалась на его лице, когда он писал эти строки… увидеть Гаста и ощутить его крепкое рукопожатие… увидеть малыша, прижать его к себе и… Мой смех резко оборвался, и я, стиснув зубы, упал на Шэда, зарывшись лицом в его густой гриве. Книжка выпала из рук, а разбуженный Шэд удивленно заворчал, умудрился вывернуть шею и добраться языком до моего лица. Я выпустил его и, дрожа, закричал в утренние бездушно-белые облака на бледном небе.