— Милый, я так хочу тебя, — зашептал он с придыханием, картинно громко, чтобы наверняка расслышал не только "милый", — что щас расплачусь, если ты не исполнишь свой супружеский долг…
Дверь хлопнула громко, с размахом, челюсти шута клацнули, в ушах зазвенело, но не от хлопка дверью. Да, в этот раз на подзатыльник лекарь не поскупился.
— Ты слезаешь или мне стоит всерьез задуматься об "исполнении супружеского долга"?
Все еще слегка пришибленный Шельм беспрекословно скатился с него.
— Ты — зануда, ты знаешь об этом?
— Знаю. А еще знаю, что сегодня, как никогда близок к тому, чтобы поддаться на твои провокации.
— Ты это о чем?
— Начинаю ощущать себя человекофилом, — пробурчал Ставрас поднимаясь, и начал быстро раздеваться ко сну. Шут растерянно смотрел с кровати на его обнаженную спину.
— Ставрас? — протянул он через какое-то время.
— Что?
— А тебе понравилось со мной целоваться?
— Не разобрал. Повторим? — повернувшись к нему, через плечо бросил тот.
— Может, и повторим, только давай уж, теперь при Веровеке, а то с такими репетициями не долго и во вкус войти.
— Не долго, — поддержал его лекарь и забрался под одеяло со своей стороны кровати.
Шельм потеснился, опустил голову на подушку и принялся задумчиво разглядывать профиль мужчины рядом с собой. Ставрас лежал на спине, подложив под шею правую руку, и тоже думал о чем-то своем. А потом заговорил:
— Там, у деревенских, праздник какой-то…
— И что?
— Сам сходи и Века выгуляй.
— Что? — шут спросил очень тихо, но лекарь все равно почувствовал нотки бешенства, неожиданно проскользнувшие в одном лишь слове. Повернул голову и недоуменно посмотрел на него.
— Ты же сам говорил, что молод, горяч и вообще, тебе даже девицы пышногрудые снятся. Вот и иди, прогуляйся, а то такими темпами ты во сне начнешь и на меня бросаться. Уже бросаешься, — было понятно, что Ставрас ни в коем разе не хочет оскорбить его, обидеть. Просто на самом деле думает, что так будет лучше для всех.
Но глаза шута сузились, и он прошипел в тихом бешенстве:
— А Августа своего ты тоже, вот так вот, к девкам отправлял? И невесту, небось, сам подбирал. Попорядочнее и породовитее, чтобы деток нарожала крепенькими и здоровыми, так да?!
— Шельм? — изумленно выдохнул Ставрас, но шут не дал ему больше сказать ни слова.
— Я понял. Иду уже, если тебе так хочется, — бросил он зло.
Встал с кровати, быстро обулся и вышел, оставив лекаря в тишине и смятении. Такой реакции он ожидал от него меньше всего. Но в тоже время понимал, что у него есть дела, которые лучше завершить сейчас, когда под боком не сопит неудовлетворенный голубоволосый мальчишка, запросто могший перешагнуть грань собственного сна и прорваться к нему. Есть вещи, которые он не рассказывал даже Августу, а ведь они сражались бок о бок и дружили много лет, десятилетия, а с Шельмом он знаком меньше года. Он и не собирался рассказывать. Ни ему, ни вообще, кому бы то ни было.