Шельм нашел Веровека в обществе Маришки. Тот явно пытался излить душу, вещая о них со Ставрасом. Разумеется, больше о Шельме, чем о лекаре. Маришка что-то говорила ему, но стоило Ландышфуки зайти в горницу, как оба умолкли. Веровек попытался было что-то сказать, возмущенное, злое, но, встретившись с ним глазами, проглотил все слова.
— Шельм?
— Что — Шельм? Ставрас велел брать тебя в охапку и развлекаться идти.
— Вы что, из-за меня поругались, что ли? — Веровек вскочил, явно чувствуя себя виноватым.
— Да, не из-за тебя. Он просто… просто считает, что так надо, — тихо пробормотал шут. Закусил губу, зажмурился и вскинул голову уже с улыбкой. — Ну что, Маришка, с нами пойдешь? Не боись, в обиду не дадим и подсобим, если что! — И весело подмигнул.
Девушка опешила, зато быстро сориентировался Веровек.
— А что, Мариш, и правда, пойдем, а? — поддержал он кровного брата и даже осмелился обнять её за плечи. — Дед Михей с нами, небось, отпустит.
— Да, он и без вас меня не удержит!
— Ну, так с нами веселей! — заливисто расхохотался Шельм. — Идемте, оторвемся. Ох, и напьюсь же я!
— А мне что прикажешь, тебя на закорках потом тащить? — притворно возмутился Веровек.
— А почему бы нет? — усмехнулся шут. — Тебе для фигуры полезно!
Веровек сразу обиделся, он вообще шутки относительно своей фигуры воспринимал плохо. Зато возмутилась Маришка, которую он все еще обнимал за плечи.
— А что с его фигурой не так? — накинулась она на шута. — Очень даже приятная такая фигура. Некоторым девушкам, между прочим, нравятся мужчины покрупней, а не такие худосочные и костлявые, как некоторые!
— О, видишь, Век, какой у нас тут знаток женских предпочтений нашелся, — объявил Шельм, похлопал смущенно-польщенного братца по плечу и они втроем, наконец, вывалились из дома, сбежали по крыльцу и отправились на гуляния, как и хотел Драконий Лекарь. Вот только и Веровек, и даже Маришка понимали, что шут не смеется, а лишь играет в смех.
Глядя на него, королевич думал о том, что, похоже, все же ошибся и, кажется, все испортил. Мог бы его бывший друг и кровный брат влюбиться? Конечно, мог. При дворе Шельм имел репутацию редкостного героя любовника. И вообще, был изрядно влюбчивым. Вот только, Веровеку все никак не получалось уложить в голове, что Шельм, всегда предпочитавший именно девушек, мог всерьез увлечься мужчиной. И не просто мужчиной, а Драконьим Лекарем. А потом, очень вовремя надо признаться, он вспомнил, что тот не совсем человек. Неужели, драконье запечатление может действовать и так? Тогда понятно, почему Ставрас так суров с Шельмом, уж он-то знает, что это не настоящее чувство, правда?