— Хватит.
— Ставрас?
— Мне кажется, ты будешь жалеть потом, — отстраняя его от себя, проронил лекарь. — Пойдем, тебе еще собирать вещи, — добавил он, как мог мягко и зачем-то, в непонятном ему самому порыве, мазнул губами по щеке и посмотрел уже строже.
Шельм все понял правильно и поднялся, позволяя встать на ноги и Ставрасу, на котором все это время сидел. Добрел до того места, где бросил меч, поднял его, спрятал в ножны за спиной и, не оборачиваясь, замер, ожидая, когда лекарь сам подойдет. Тот шагнул к нему, покосился на дворцовую стражу, сбежавшуюся посмотреть на их поединок, но уже спешно расходившуюся, и положил руку шуту на плечо, не сильно сжимая. Шельм словно бы очнулся, повернулся в его сторону и воровато улыбнулся.
— Ну, что, милый, будем теперь жить как муж и жена?
— Не паясничай! — отвесив ему звучный подзатыльник, отрезал лекарь и пошел в сторону дворца, зная, что потирающий макушку возмущенный шут идет вслед за ним.
И на что же это он только что подписался-то, а?
18.
— Шельм, что ты делаешь? — от неожиданности получилось хрипло, лекарь и сам не понял, что его так напрягло в действиях шута.
— Обнимаю тебя во сне, — отозвался тот.
— А губы твои что делают?
— Целуют.
— Шельм!
— Ставрас, — приподнявшись на локте и заглянув ему в глаза, благо оба прекрасно видели в темноте, протянул шут, — по-моему, ты стал подозрительно нервным.
— Я стал? — возмутился лекарь. — Станешь тут! Вот зачем ты поцеловал меня в плечо?
— Захотелось.
— Почему?
— Просто так.
— Раньше тебе этого совсем не хотелось, насколько я помню.
— А вот теперь хочется, — усмехнулся Шельм и начал медленно склоняться к его лицу с какими-то подозрительными, по мнению лекаря, намерениями.
— Так, хватит, — отрезал Ставрас, упираясь руками ему в плечи и отстраняя от себя. — Ты ведь понимаешь, что это не шутки?
— Что именно, дорогой? — протянул Шельм своим извечным шутовским тоном.
— Все это, — откликнулся лекарь. — Ты что, хочешь, чтобы я к тебе тут приставать начал, как раньше?
— А почему бы нет?
— Но раньше тебе это не нравилось, и ты возмущался!
— То было раньше, — фыркнул шут и высвободился из захвата его рук, садясь на кровати. — Ну, вот почему ты такой? — тоном капризной барышни поинтересовался он.
— Какой? — насторожился Ставрас.
— Вредный, противный и недогадливый.
— Ладно, про вредность и противность я понял. А недогадливый-то почему?
— Потому что, — бросил шут, и в голосе его лекарю послышалась обида, но проанализировать он не успел, потому что в этот момент Шельм неожиданно подался вперед, навалился на него всем телом и впился в губы поцелуем. Не таким, как были до него. А требовательным и жадным, словно желая разжечь что-то внутри. Не получилось. Лекарь резко перевернулся, вжимая его в постель, и перехватил руки, заводя их за голову.