— А деньги отдал потом?
— Да! — энергично кивнул шут. — Тогда получается, что дракончик был запечатлен до факта купли-продажи. Просто я не уверен, что такое возможно. Я вообще, сколько ни искал в книгах, так и не нашел, что такое запечатление. То есть, многие пишут, но по-моему, все не то.
— Да. Совсем не то, — подтвердил глубоко задумавшийся Ставрас, и резко поднялся с кровати, протягивая руку замешкавшемуся шуту. — Идем.
— Куда?
— К барону. Если твое предположение подтвердится, значит, дракон уже запечатлен на него.
— А если нет?
— Будем думать. Да и так, все равно не понятно, почему ей так плохо, — пробормотал Ригулти и потянул шута за собой к двери. Но тот уперся и не позволил ему отпустить свою руку. — Ну, что еще?
— Ставрас, а у бронзовых драконов есть человеческое воплощение? — очень тихо спросил шут.
Лицо лекаря замерло, а потом он резко дернул Шельма на себя:
— Что произошло?
— Пусти! Я тебе не девка, обжиматься по углам! — возмутился шут.
Ставрас растерянно моргнул и отступил, опуская руки, которые уже успел положить на гибкую талию юноши, грозно сверкающего на него своими глазами просто невероятной голубизны.
— Ну, извини, — выдохнул лекарь, со странным прищуром глядя на шута.
— Извиняю, — бросил тот, и отвернулся.
И все бы ничего, если бы Ставрас не добавил:
— Я просто хотел сделать тебе приятное, — и пожал плечами.
— Что?! — ошеломленно уставился на него шут.
— То. Ты же сам хотел, — невозмутимо откликнулся лекарь, отвечая ему прямым взглядом.
— Не знаю, чего я там, по-твоему, хотел, то уж точно не девичьих нежностей, — бросил Шельм возмущенно.
— Неужели, мужских грубостей? — криво усмехнулся лекарь.
Шут театрально закатил глаза.
— Милый, ну, какие грубости, пусть даже мужские, я же нежный и ранимый… но не девица на выданье!
— И откуда, по-твоему, я должен знать, как между парнями эти самые нежности происходят, а?
— Ты же у нас такой древний, что древнее разве что ископаемые, — отозвался Шельм ехидно. — Так что, в этих делах должен понимать побольше моего.
Лекарь долго смотрел на него, а потом усмехнулся. Шут инстинктивно попятился от этой его усмешки. Но не успел. Ставрас снова схватил его за руку и притянул к себе.
— Я и понимаю, что нет ни какой разницы, парень или девушка, нежность — это не приходящее, она либо есть, либо её нет.
— С чего ты решил, что я нуждаюсь в твоей нежности?
— Ты сам просил, нет?
— Просил, — не стал спорить шут. — Но с каких пор нежность у нас стала синонимом благотворительности? — И вскинул голову, отбрасывая голубую челку со лба.
Лекарь одобрительно улыбнулся.