— Тогда зачем ты первым начал приставать ко мне?
— Достали. Они все меня достали. Я же не виноват, что барышни предпочитают меня этим напомаженным маркизам, виконтам и всем прочим. Вот и в тот раз, я девушку у баронета одного увел, а он на меня с кулаками полез. А я же шут, мне не положено на дуэлях драться. В смысле на мечах, а только в словесных баталиях, вот я и подшутил над ним. А он в отместку слух пустил, что я по мужикам специализируюсь.
— И?
— А мне-то что? Мало ли, вокруг меня слухов. Дураком был. Потому что уже через неделю ко мне всякие извращенцы повадились подкатываться. И, понимаешь, я бы мог им всем руки выкручивать, когда они меня лапали, челюсти сворачивать, когда целоваться лезли. Даже ноги ломать, когда они меня увезти куда-нибудь пытались. Но, какой тогда из меня шут?
— Действительно. Не шут, а какой-то мордоворот получается, — согласился Ставрас.
— Вот я и придумал изящный выход из положения.
— Это ты обо мне? — наконец, перестав, нервировать и без того напряженного Шельма своими губами в непосредственной близости от кожи, поднял голову Ставрас, и всмотрелся в его лицо.
Шут кивнул и отвел глаза. Помолчали. А потом Шельм тихо прошептал:
— Прости. Я же знал, что к тебе они не сунутся.
— А то, что я сам к тебе сунуться могу, ты не подумал?
— А разве ты суешься? — вскинул на него глаза тот.
— А разве нет? — снова начав медленно склоняться к нему, улыбнулся Ставрас.
— Прекрати, — устало бросил Шельм. — Ты же получил, что хотел. Может быть, хватит издеваться? Завтра тяжелый день, между прочим, а так мы с тобой оба не выспимся.
— И что же, по-твоему, я получил? — поинтересовался лекарь, замирая.
— Мое признание, — пожал плечами шут и опустил руки вдоль тела.
— Уверен, что мне было нужно именно оно?
— Уверен, — кивнул тот убежденно.
Лекарь не стал спорить. Отступил.
— А не побоишься теперь спать со мной под одним одеялом? — полюбопытствовал Ставрас, когда они уже возвращались к месту стоянки.
— Ну, что ты милый, — проворковал повеселевший шут из-за его спины. — Как я могу отказаться от сильного, мускулистого и, что не маловажно, теплого тела у меня за спиной?
— Так же, как отказался от моих поцелуев, — хмыкнул Ставрас.
— Не сравнивай, дорогой. Поцелуи — это не обязательный пункт программы.
— Ой, ли?
— Да, ладно, если тебе принципиально, могу свое одеяло достать, — сдался шут.
— Так, ты же им с Веровеком поделился.
— А у меня еще есть.
— И ты молчал?
— Ну, мне, действительно, с тобой спокойней и теплее.
— Уверен?
— Да.
— Тогда ложись.
— Есть, командир!
— И не паясничай, — потребовал Ставрас, снова обнимая улегшегося шута со спины.