Усевшись рядом с женой, он чмокнул ее в щеку. Высокая тридцативосьмилетняя женщина, она вступила в тот противоречивый возраст, когда женская красота как бы определяет, какой стать в зрелом возрасте. Кожа у нее была гладкая, а груди небольшие и упругие; такие не провиснут. В еде Мэри себе не отказывала, но подвижный образ жизни не позволял ей располнеть. Во всяком случае, и лет через десять ее не испугает приглашение появиться в купальнике на общественном пляже. Его мысли невольно перенеслись к собственному брюшку. Да брось ты, Фредди, где ты видел хоть какого-то руководителя без пуза? Живот в наши дни — символ успеха и процветания. Как «Дельта-88». Да, Джордж, ты прав. Следи за своим четырехкамерным моторчиком, избегай рака — и дотянешь до восьмидесяти.
— Как прошел день? — спросила Мэри.
— Прекрасно.
— Ты уже смотрел новую фабрику в Уотерфорде?
— Нет, в другой раз.
Он не был в Уотерфорде с октября. Орднер это знал — кто-то наверняка ему напел, — поэтому и прислал это письмо. Новая фабрика должна была разместиться на месте бывшего прядильного комбината, и представитель мелкой риэлтерской фирмы то и дело названивал ему, пытаясь ускорить сделку. Вы ведь не единственные покупатели, напоминал он. Я тоже времени зря не теряю, отвечал он риэлтеру. Потерпите еще немного.
— Как насчет этого кирпичного дома на Кресент? — спросила Мэри. — Ты еще не смотрел?
— Он нам не по зубам, — ответил он. — За него сорок восемь тысяч просят.
— За такую лачугу! — вознегодовала Мэри. — Да это грабеж на большой дороге!
— Вот именно. — Он отпил виски. — Что рассказывает наша милая Беа из Балтимора?
— Ничего нового. Устроилась в какую-то сверхмодную клинику, где лечат с помощью гидротерапии. Потрясно, да? Слушай, Барт…
— Что?
— Нам ведь переезжать пора. Двадцатое января на носу. А то нас на улицу выставят.
— Я делаю все, что в моих силах, — заверил он. — Потерпи немного.
— Этот маленький особняк в колониальном стиле на Юнион-стрит…
— …уже продан, — закончил он за нее, допивая виски.
— Вот именно об этом я тебе и толкую, — недовольно сказала Мэри. — Нам с тобой он бы подошел идеально. С учетом компенсации мы бы вполне потянули.
— Он мне не понравился.
— Что-то тебе в последнее время не угодишь, — проворчала Мэри. — Не понравился он ему, — пожаловалась она телевизору. На экране уже дергалась певичка-негритянка. Она пела «Эльфи».
— Мэри, я делаю все, что в моих силах, — терпеливо повторил он.
Она повернулась и посмотрела на него. Глаза ее сочувственно увлажнились.
— Барт, я прекрасно понимаю, насколько тебе дорог этот дом… — дрогнувшим голосом начала она.