На другом конце линии воцарилось мертвое молчание. Он слышал жужжание стиральных машин и гулкое шипение гладильного пресса. Человека, ненароком затянутого в этот агрегат, ждала примерно такая же участь, как беднягу, попавшего под паровой каток.
— Должно быть, я ослышался, — произнес наконец Рон. — Мне показалось, что вы сказали…
— Нет, Рон, вы не ослышались. Все кончено. Я был счастлив работать бок о бок с вами, Томом и даже Винни, когда он еще умел держать язык на привязи. Но теперь все.
— Но послушайте, Барт. Успокойтесь. Я понимаю, что вы потрясены…
— Это вовсе не из-за Джонни, — перебил он, сам не зная, правда это или нет. Может быть, он еще попытался бы схватиться за спасительную соломинку, чтобы сохранить то тягучее и бесцветное существование, под защитной завесой которого они с Мэри прожили последние двадцать лет. Но, увидев священника, который почти бегом кинулся по коридору в операционную, где умирал (или уже умер) Джонни, и услышав затем нечеловеческий вопль Эрни Уокера, он сдался. Наверное, подобное происходит, когда ведешь автомобиль по виражу, а в последнюю секунду выпускаешь из рук руль и закрываешь ладонями глаза.
— Да, это вовсе не из-за Джонни, — повторил он.
— Но послушайте, Барт… послушайте… — Рон казался совершенно удрученным.
— Рон, давайте поговорим позже, — предложил он, сам даже не зная, хочет того или нет.
— Хорошо. Но только…
Он тихонько положил трубку.
Затем выдвинул ящик стола, достал телефонный справочник и отыскал раздел «Оружие». Набрал номер оружейной лавки Гарви.
— Алло, лавка Гарви.
— Это Бартон Доус, — представился он.
— А, хорошо, что вы позвонили. Патроны вчера вечером доставили. Я же пообещал вам, что до Рождества успеем. Двести штук.
— Отлично. Вы знаете, сегодня днем я страшно занят. Вы вечером работаете?
— Да, вплоть до самого Рождества я закрываюсь в девять.
— Тогда постараюсь к восьми подскочить. В крайнем случае — завтра днем.
— Хорошо. Послушайте, вам не удалось выяснить у своего кузена — речь и в самом деле идет о Бока-Рио?
— Бока… — Ах да, Бока-Рио, куда собрался на охоту его кузен Ник Адамс. — Да, похоже, что он едет именно в Бока-Рио.
— Господи, до чего же я ему завидую. В жизни больше ничего подобного не испытывал.
— Зыбкое прекращение огня, — промолвил вдруг он. И внезапно представил голову Джонни Уокера, приколоченную в виде охотничьего трофея над камином Стивена Орднера с маленькой бронзовой табличкой внизу:
ХОМО ПРАЧЕЧИЕНС
Добыт на перекрестке возле «Дикмена»
28 ноября 1973
— Что-что? — озадаченно переспросил Гарри Суиннертон.