— Вас не волнует, что я дышу вашими канцерогенами и забиваю легкие копотью, но вот выбросить на дорогу окурок вы не можете. Что ж, пусть будет так.
— Что вы хотите этим сказать?
— Ничего.
— Эй, мистер, может, мне лучше выйти? Вы этого добиваетесь, да?
— Нет, — ответил он. — Послушайте, почему бы нам не поговорить о чем-нибудь нейтральном? О здоровье доллара, например. О политике правительства. О достопримечательностях штата Арканзас.
— Если вам все равно, то я лучше вздремну. Похоже, остаток ночи мне предстоит провести на ногах.
— Пожалуйста.
Она надвинула на глаза козырек кепки, скрестила на груди руки и затихла. Минуту спустя дыхание ее стало более редким и глубоким. Он поглядывал на девушку урывками, словно пытаясь украдкой запечатлеть в памяти ее образ. На ней были тонкие выцветшие синие джинсы, плотно облегавшие ноги. Судя по очертаниям, колготки она вниз не поддела. Глядя на ее длинные ноги, согнутые в коленках, он подумал, что они сейчас, наверное, красные, как свежесваренные лобстеры, и жутко чешутся. Он уже раскрыл было рот, чтобы спросить, не чешутся ли у нее ноги, но затем передумал. Почему-то сама мысль о том, что она снова будет в такой холод голосовать на дороге, одна, в тонких джинсах, была ему неприятна. Впрочем, дело ее. Если замерзнет, то всегда может зайти куда-нибудь и погреться. Как хочет.
Они миновали пару развилок. Он уже перестал поглядывать на нее, сосредоточившись на езде. Стрелка спидометра застыла на семидесяти милях, и он по-прежнему ехал в крайнем левом ряду. Когда он проехал съезд на шоссе номер 12, водитель фургона с наклейкой НЕ ПРЕВЫШАЙ 50 трижды просигналил ему и негодующе замигал фарами. В ответ он продемонстрировал поднятый вверх средний палец.
Не раскрывая глаз, девушка сказала:
— Вы слишком быстро едете. Поэтому-то они и гудят.
— Да, я знаю.
— Но вам на них наплевать.
— Да.
— Понятно, — бесстрастно промолвила она. — Еще один настоящий патриот, стремящийся вытащить Америку из энергетической ямы.
— Начхать мне на энергетическую яму.
— Да, все вы так говорите.
— Прежде я старался здесь больше пятидесяти пяти не выжимать. А теперь таким образом выражаю свой протест совместно с другими членами общества дрессированных собак. Вам, наверное, читали про него в лекциях по социологии? Или нет? Вы ведь в колледже учитесь, не так ли?
Она выпрямилась.
— Социологию я и правда изучала. Некоторое время. Но вот об обществе дрессированных собак что-то не слыхала.
— Да, потому что я его выдумал.
— Ясно. Я же говорила — шутник. Остряк-недоучка. — В голосе прозвучало презрение. Она снова нахлобучила кепку на глаза и села поудобнее.