— Тому ничто не грозит. Его ведь уже давно на куски разрывают. Руководство «Брайт-клин» его теперь наверняка переманит.
Ему показалось, что Мэри вздохнула.
— Зачем ты звонишь, Барт?
— Мне бы хотелось, чтобы мы с тобой помирились, — осторожно ответил он. — Мы должны поговорить, Мэри.
— Ты имеешь в виду развод? — Вопрос прозвучал вполне спокойно, но ему вдруг показалось, что он уловил в ее голосе панические нотки.
— А ты хочешь, чтобы мы развелись?
— Я сама не знаю, чего хочу. — Голос ее дрогнул и казался теперь разгневанным и испуганным одновременно. — Я ведь почему-то, дурочка, всегда считала, что у нас с тобой все хорошо. Я была счастлива и думала, что ты тоже счастлив. И вдруг — как гром среди ясного неба…
— Ты считала, что у нас все хорошо, — эхом откликнулся он. Внезапно его захлестнула ярость. — Господи, ну как можно быть такой черствой! Неужели, по-твоему, я поставил крест на своей карьере просто так, шутки ради? Словно прыщавый старшеклассник, который бросает дымовую шашку в школьный туалет?
— Ну а тогда в чем дело, Барт? Что случилось?
Гнев его мигом растаял, словно прошлогодний сугроб. Под желтоватым снегом обнаружились слезы. Он угрюмо боролся с ними, преисполненный мрачной решимости и чувствуя себя преданным. И почему это происходит, когда он трезв как стеклышко? Ведь в трезвом виде легче держать себя в руках. Его же так и подмывало расплакаться у нее на плече и выболтать все как на духу; словно мальчишке с расквашенным носом у мамочки в объятиях. В любом случае он не сумел бы поведать ей, что случилось, поскольку в глубине души и сам этого не знал; а уж беспричинный плач и вовсе говорил о том, что дальше некуда. Только в психушку.
— Не знаю, — ответил он наконец.
— Чарли?
Беспомощно он произнес:
— Если дело в Чарли, то почему ты не замечала всего остального?
— Я ведь тоже тоскую по нему, Барт. До сих пор. Каждый час, каждую минуту.
Опять обида. Странно ты это выказывала.
— Нет, так ничего не выйдет, — сказал он наконец. Слезы катились по щекам, но он не замечал их и не позволял голосу дрожать. — Это не телефонный разговор. Давай пообедаем вместе в понедельник. Скажем, в «Хэнди-Энди».
— Хорошо. Во сколько?
— В любое время. Думаю, с работы меня отпустят. — Шутка прозвучала банально и в пустоту.
— В час устроит?
— Вполне. Я закажу столик.
— Хорошо. Только не вздумай прийти на пару часов раньше и напиться.
— Не напьюсь, — угрюмо буркнул он, зная наперед, что это не так.
Воцарилось молчание. Говорить больше было не о чем. Где-то в отдалении чьи-то голоса еле слышно обсуждали свои проблемы. И вдруг Мэри произнесла нечто, заставшее его врасплох: