Кен не договорил, потер глаза и прошелся по комнате.
— Я хотел быть с тобой, ты это знаешь. — Руки его непроизвольно сжались в кулаки. — Нет. Это не то, что я хочу сказать. Ты мне нужна, Ингрид. Ни один человек никогда мне не был нужен так, как ты. Как же я мечтал о тебе, когда в больнице меня поместили в палате без окон. Ко мне возвращалось зрение, и нужно было предохранить глаза от воздействия света после многомесячной слепоты. Но и там я не чувствовал себя в безопасности, ибо меня объяла внутренняя пустота. Это случилось тогда, когда ты отказалась меня навестить. Поверишь ли, но я уже был близок к тому, чтобы поставить крест на всем их лечении. Хотел рискнуть, хотя понимал, чем я рискую: невесело всю жизнь ходить, нащупывая дорогу белой тросточкой. И я бы так и сделал: ушел бы оттуда, чтобы отправиться на поиски тебя… Но тут вмешалась Джанет, которая не выходила от меня целых три дня. Ты говорила, что любишь меня! Так как ты могла поступить со мной подобным образом? Ради Бога, скажи, почему? Это все, что мне нужно знать. Почему?
Ингрид стала белой как мел, глаза ее наполнились слезами, и они потекли по щекам. Потом она подняла голову, глядя ему прямо в лицо, шагнула вперед и остановилась в трех шагах от него.
— Я не пришла к тебе потому, что испугалась. Сначала я боялась за себя, затем, позже, по здравом размышлении, я начала бояться за тебя. Я люблю тебя и потому решила быть подальше от тебя. Потому что знала, что тебе нужна не такая женщина, как я.
— Не такая женщина? Как ты можешь нести подобную чушь? Ты же помнишь наши планы на будущее. В ту последнюю ночь мы говорили о твоей возможной беременности. Ты сказала, что при благоприятном стечении обстоятельств — в моем понимании — ты хотела бы, чтобы я стал отцом твоих детей. В тот момент, Ингрид, когда время это уже было не за горами и нам оставалось только протянуть руку, чтобы взять то, что положено, в тот момент ты меня оставила. Когда я в тебе больше всего нуждался, ты бежала от меня на яхте под парусами!
— Нет… Тебе нужна была… мечта. Ингрид говорила едва слышно, запинаясь.
Но постепенно голос ее окреп. Она вытерла слезы на щеках тыльной стороной ладони.
— Я нужна была тебе такая, какой ты меня выдумал, — продолжала Ингрид. — Какой я тебе казалась. Очень жаль, что ты во мне ошибся — по моей вине. И сейчас я здесь потому, что мне необходимо это тебе сказать. Я хочу, чтобы ты понял, что тебе нечего ждать, что я не могу тебе ничего предложить. Моя вина состоит в том, что у тебя возникло обо мне ложное представление. Я всегда знала, что не смогу быть тем, в чем ты нуждаешься. Я никогда не сумею стать такой.