Бормотание жреца оборвалось; Эйдан внезапно оказался под колпаком тишины. Увлекшись воспоминаниями и предвкушением скорой мести, он не заметил, как оказался в полосе света напротив потемневшего круглого зеркала. И все, бывшие в храме, видели, что он не отражается в потрепанной временем амальгаме и не отбрасывает тени.
Первой среагировал маленький мальчик. Спрятав лицо в складках юбки матери, он в ужасе прошептал:
— Мама, я боюсь! Вурдалак!
Прихожане попятились, сгрудились за спиной жреца, повытаскивали свои обереги.
Эйдан усмехнулся и смело шагнул к алтарю. Да, жрец тот самый, игра стоила свеч. Что ж, теперь мы посмотрим, чего ты на самом деле стоишь.
— Что тебе нужно? Убирайся, отродье тьмы, не гневи богов! — жрец потянулся за каким-то предметом на алтаре, но вампир опередил его, в стойке зверя замерев между ним и окном в мир богов.
— Убирайся! — служитель поднял руки для наложения заклятия.
Ощерившись, Эйдан бросился на него и повалил на пол.
Поднявшие крик прихожане, ринулись вон, оставив своего жреца умирать.
Служитель богов оказался упорным и прожил гораздо дольше, чем можно было предположить. Несмотря на то, что вампир был объективно сильнее, он сумел оттолкнуть его, подняться на ноги и дотянуться до алтаря. Жрец выплеснул в лицо Эйдану какую-то жидкость, соприкоснувшись с кожей вампира, она превратилась в нестерпимый внутренний жар. Но сила ненависти Эйдана была столь велика, что он сумел преодолеть боль, увернуться от брошенного в него ритуального серебряного ножа и, сгруппировавшись, нанес свой коронный удар.
Жрец был мертв, но он измотал его, высосал часть жизненной силы. Опустившись на колени перед поверженным противником, Эйдан нарушил собственное правило: не пить крови убийц Ульрики. Его мучила слабость, резь в глазах, кожа покрылась красными разводами, а внутренний жар лишь немного утих, напоминая о том, какой опасной может быть встреча с настоящим жрецом, который не был бы столь наивен, полагая, будто вампира испугает простое упоминание о гневе богов.
Погасив свечи, вылив содержимое курительниц на пол, он вышел во двор и замер, увидев перед собой толпу враждебно настроенных жителей. Они теснились со всех сторон, сжав в руках остро заточенные осиновые колья, поигрывая связками чеснока, с ног до головы обвешанные амулетами и косичками из полыни, по древнему народному поверью, отпугивающей силы зла.
Обведя взглядом разношерстную толпу, от которой, несмотря на боевой настрой, исходили волны страха, Эйдан улыбнулся. Если они боялись его, то он нет. Да, их было много, да, они загородили проход, но кто сказал, что он должен передвигаться только лишь по земле?