— Оба!
— Второй — Цирин, идиот. — Геральт походя треснул детину, пытавшегося выбраться из горшка с агавой.
— Я в мечах не разбираюсь, — просипел поэт. — Слушай, да перестань ты их лупцевать! Не видишь реданских орлов, что ли? Они — люди короля Визимира! Твои действия означают бунт и измену, за это можно угодить в узилище…
— На эшафот, — с трудом ворочая языком, проговорил Дийкстра, выхватывая кинжал и приближаясь нетвердыми шагами. — Оба пойдете на эшафот…
Больше он ничего сказать не успел, потому что упал на четвереньки, получив в висок обломком древка корсеки.
— Колесование, — угрюмо оценил Лютик. — А предварительно — раскаленные клещи…
Ведьмак пнул шпиона по ребрам. Дийкстра перевернулся на бок, как прибитый лось.
— Четвертование, — вынес приговор поэт.
— Прекрати, Лютик. Давай сюда оба меча. И уматывай, да побыстрее. Беги с острова. Беги как можно дальше!
— А ты?
— Возвращаюсь наверх. Надо спасать Цири… и Йеннифэр. Дийкстра, лежи смирненько и оставь в покое кинжал!
— Это тебе даром не пройдет, — выдохнул шпион. — Я приведу своих. Я пойду за тобой…
— Не пойдешь.
— Пойду. У меня на борту «Шпаги» пятьдесят человек…
— А цирюльника среди них нет?
— Чево-о-о?!
Геральт зашел шпику за спину, наклонился, схватил его за ногу, дернул, резко и очень сильно крутанул. Хрустнуло. Дийкстра взвыл и потерял сознание. Лютик вскрикнул так, словно это был его собственный сустав.
— То, что с моими останками сделают после четвертования, — буркнул ведьмак, — меня уже мало волнует.
***
В Аретузе стояла тишина. В Бальной Зале остались одни слабаки, которым уже недоставало сил шуметь. Геральт не стал туда заходить, не хотел, чтобы его видели.
Не без труда отыскал комнату, в которой провел ночь с Йеннифэр. Коридоры дворца составляли самый настоящий лабиринт и все выглядели одинаково.
Тряпичная куколка глядела на него глазками-пуговками.
Он присел на кровать, крепко обхватил голову руками. На полу крови не было. Но на спинке стула висело черное платье. Йеннифэр переоделась. В мужскую одежду, униформу заговорщиков?
Либо ее вытащили в исподнем. В кандалах из двимерита?
***
В оконной нише сидела Марти Содергрен, целительница. Услышав шаги, подняла голову. Щеки у нее были мокрыми от слез.
— Хен Гедымдейт скончался, — сказала она ломким голосом. — Сердце. Я ничего не могла сделать… Почему меня вызвали так поздно? Сабрина ударила меня. По лицу. Почему? Что случилось?
— Ты Йеннифэр видела?
— Нет. Оставь меня. Я хочу побыть одна.
— Покажи мне кратчайший путь в Гарштанг. Пожалуйста.
***
Выше Аретузы были три зарешеченные террасы, дальше склон горы становился обрывистым и недоступным. Над обрывом возносился Гарштанг. У основания дворец был темным, гладким, прилепившимся к скалам каменным блоком. Лишь самый высокий уровень поблескивал мрамором и витражами окон, да золотилась на солнце облицовка куполов.