— Пока не сказали. — Стараясь, чтоб вздох вышел неприметным, ответил он. — Да еще и неизвестно, сумеют ли помочь.
— Но за консультацию взять оплату не забудут. — Недовольно буркнул второй.
— Если можно было обойтись без них, Дисси никогда бы не предложила просить помощь. — Уставясь на свои руки, лежащие на столе, тихо, но четко произнес седьмой.
— Да с чего ты её все время защищаешь?! — Сердито фыркнул Тьерджес, болезненно ревновавший сына к этой непостижимой наемнице.
— Тьер! — Предупреждающе цыкнул первый, всерьез испугавшись, что эти двое сейчас разругаются навсегда.
— Я тоже тебя люблю, папа. — Понимающе глянув на второго, неожиданно заявил Сейдрегес. — Но не нужно меня так ревновать, я уже не ребенок и не девушка. И не надо сердиться на Дисси за то, что выбрала деда, а не тебя.
Ошеломленно выслушав эту отповедь, инлины с таким изумлением уставились на седьмого, словно он был говорящей статуей. Лица Айтериса с сыном, по мере того, как до мужчин доходил смысл высказанного парнем, наливались таким жарким румянцем, о вероятности коего они и сами уже давно забыли.
— Да откуда… — Второй запнулся, не находя от возмущения подходящих слов.
— Способности открылись. — Спокойно сообщил седьмой, сочувствующе глядя на него.
И опять в комнате воцарилась тишина, пораженные инлины пытались осмыслить, чем это может им грозить… или помочь.
Само собой, о том, что после первого совершеннолетия, которое наступает у эльфов в двадцать пять лет, в мальчике могут проснуться эльфийские способности, они знали. Однако и о том, что вероятность такого чуда ничтожно мала, тоже были прекрасно осведомлены.
И когда год назад Сейдрегесу исполнилось двадцать пять, а эльфийские способности не появились, восприняли это абсолютно спокойно. Он и так был наделен такой важной для них способностью, что других ему и не желали.
— И когда… ты почувствовал… — не решаясь уточнять, что именно, осторожно поинтересовался еще смущенный командир.
— Сегодня вечером. — Кратко и твердо объявил седьмой и так вызывающе глянул на деда, что тот сразу сообразил, более точного ответа они не услышат.
Сейдрегес поймал слегка испуганное понимание деда и тверже сжал губы. Ну, неужели они могли надеяться, что он станет рассказывать о том, как оглушительный поток чужих эмоций лавиной обрушился на него?! Если это произошло именно в тот миг, когда Бини разрешила поцеловать её на прощанье?! Как может объяснить свои чувства неожиданно прозревший тому, кто еще слеп?! Конечно, вначале он подумал, что это сошли с ума и закричали на разные голоса его собственные чувства. Но потом постепенно выделил из этого потока собственный восторг, опасливую нежность Бини, тревожную боль Дисси. И целых два часа после расставания с любимой девушкой сидел на верхней площадке башни, пытаясь научиться отключать от своего сознания чужие чувства. Помучившись для начала, позже все-таки научился, как оказалось, если приноровиться, это не так и сложно. А придя сюда, сразу понял, что чувства родственников различает много лучше, чем остальных. И хотя он сразу оградил от себя этот букет разнообразных эмоций, не заметить, что в нем преобладает боль и тревога, все же не мог.