Примчался во Львов, Наталка рада-радешенька. Дни отсутствия Фалека тянулись мучительно, минуты казались часами. И эти же дни мчались стремглав, ломая уклад опостылевшей жизни, сметая «незыблемые» привычки и мнения.
Нацеловались, намиловались, Фалек предлагает Наталке:
— Собирайся, переезжаем ко мне.
Месяц назад не смел и подумать об этом, благопристойная вдовушка сдавала комнату на весьма строгих условиях: в вечернее время не принимать женщин, ночью не ходить в туалет. И Наталка тогда понимала невозможность переезда к Фалеку. Теперь не думают о запретах вдовы и канонах мещанской морали.
Привел Фалек Наталку, сообщил о переселении жены, вдова улыбается кисло, но ведет себя так, будто сама пригласила на жительство.
Следующая задача — работа. Пошел к Ландесбергу, может, жена-украинка теперь не будет помехой. Ландесберг принял радушно, но разводит руками:
— Я бы с удовольствием — не в моей власти. Адвокатские конторы бездействуют, не знаю, что завтра будет со мной.
Вышел Фалек от бывшего шефа, с горечью думает: мог помочь — не хотел, когда не может — появилась «охота». Зря пошел, нечего искать работу у бывших. Почему «бывших»? Не исчезнут преступники, потребуются судьи и прокуроры. А адвокаты? Неизвестно, как судят в Советском Союзе… На адвокатуре не сошелся свет клином, строится новая жизнь, любой власти нужны юристы-законники, возможно, во временном управлении Львова уже создан юридический отдел, предоставляет юристам работу.
Во временном управлении Львова не оказалось юридического отдела. Искал юристов, встретил бывших узников Березы Картузской и других политзаключенных. В шумных и уже прокуренных длинных коридорах еще недавно чинно-чиновничьего магистрата столкнулся с Блицем — редактором левой еврейской газеты, закрытой более года назад. Еще студентом публиковался в этой газете, однажды цензура оставила от его статьи белую полосу. Обрадовались друг другу, Блиц возбужден и взволнован:
— Поздравьте с еврейской газетой «Дер ройтер штерн» — «Красная звезда».
— Откуда вам это известно?
Взмахнул Блиц шляпой, шутливо представился:
— Будем знакомы, главный редактор!
— Поздравляю! — удивленно глядит на Блица, маленького, взлохмаченного, с пенсне, сверкающим золотой оправой. — Не знал, что вы коммунист.
— Не состою в коммунистической партии, торонник справедливых идей.
— Как же вам доверили такую работу? — не верится Краммеру.
— Меня рекомендовал Яков Шудрих! — многозначительно сообщает Блиц.
«Еврейский пролетарский поэт, коммунист, друг Галана, член Горно,[22] участник антифашистских конгрессов, — вспоминает Краммер. — Рекомендация Шудриха теперь многого стоит».