Постепенно в ней стала укореняться неведомая доселе злость — на себя, на Аракелова, потом на Пименова, никак не желавшего сокращать дистанцию, на свою неустроенность, наконец, на то, что с каждым днем, месяцем, годом интерес окружающих к ней ощутимо падает и она превращается в некое подобие надоевшей игрушки.
Только через полгода Пименов ввел ее в круг своих коллег. Среди приглашенных на дачу однажды оказался Севостьянов. И хотя бывший стукач был окружен телохранителями и вел себя на равных с хозяином, глазки его плутовато бегали: чувствовалось — узнал, не спокоен, готов услужить.
Накануне у нее был крупный разговор с Эдиком: Светлана просила освободить ее от обязанности докладывать о делах Пименова, на что он ответил не просто отказом, но намекнул на ее вечную зависимость от него самого и того прошлого, что раз и навсегда связало их. И вот тогда-то, в порыве отчаяния, она решила сыграть ва-банк.
Алик не сопротивлялся, выделил ей требуемую сумму по первому требованию. «Значит, Пименову ничего не известно о его связи с КГБ», — поняла она. Осмелев, она дала Севостьянову понять, что если он сболтнет лишнее, то будет иметь дело с Аракеловым, который держит руку на его пульсе и выйти из-под опеки не позволит. Выждав месяц и убедившись, что Севостьяков не собирается предпринимать ответных мер, она потребовала от него новой дани. Затем — еще…
Когда в пименовской среде замелькали хорошо знакомые по газетам и телепередачам лица, Светлана, будучи достойной ученицей Аракелова, не спешила сообщать о них учителю, решив кое-кого приберечь для себя. То, что Пименов, неоднократно заверявший ее в своей любви, обещавший вывезти ее из этой страны (что, впрочем, не мешало ему отказывать ей в деньгах и назначать встречи исключительно по своему усмотрению, превратив ее в «девушку по вызову»), стал вдруг требовать отчета о ее знакомствах и не опроверг необоснованного подозрения зарвавшегося подельника, вначале окатило горькой, жгучей обидой, а теперь породило жажду предпринять ответные действия…
Не снижая скорости, каким-то чудом избежав дорожных приключений, Светлана проскочила пол-Москвы и лихо завернула на стоянку. Гараж ее находился неподалеку от прежней квартиры в Бирюлеве, к машине же она привыкла и предпочитала держать ее рядом, договорившись об охране с вахтерами номерного НИИ.
Войдя в квартиру, она первым делом налила полстакана виски и выпила залпом, затем встала под горячий душ — верное средство успокоиться. Закутавшись в толстый махровый халат, прошлась по квартире, заглянула зачем-то в шкаф, до отказа забитый нарядами на все случаи жизни, достала из холодильника банку маслин — просто так, чтобы занять себя чем-нибудь, но желанное успокоение не наступало, значит, попытка уснуть будет тщетной. Большие настенные часы с маятником пробил и десять. Светлана с грустью подумала, что могла завтрашний выходной провести на природе, а вот теперь из-за нелепого, трусливого подозрения своего опекуна должна сидеть в этой богато обставленной клетке и выть от тоски. Выпив еще, она почувствовала, что расслабилась, мозг начал работать с привычным спокойствием. «Не хватает еще стать алкоголичкой», — усмехнулась она про себя и взяла трубку радиотелефона.