Рэндалл сдержал улыбку. Как бы ни был любопытен его друг, лишних вопросов он задавать не станет. На протяжении лет, минувших после поражения Наполеона, Томас то и дело заговаривал о работе Рэидалла во время войны, но никогда не требовал ответа. Тайна оставалась тайной.
– Именно, – усмехнулся Бомон. – Надо успеть кое с кем повидаться до отъезда. – Он направился к двери. – Если повезет, все это не затянется надолго, и мы сможем спокойно вернуться в Лондон. Принц Алексис уедет в Авалонию через пару недель, а с ним исчезнет и всякая опасность для… моей жены. – Он постарался произнести последнее слово отчетливо и твердо.
Томас проводил его до двери и похлопал по плечу.
– Все не так страшно, дружище. Меня и самого захомутали.
Рэндалл сдержался и не напомнил о разнице в обстоятельствах, сопутствовавших союзу Томаса и Марианны, с одной стороны, и его и Джоселин – с другой. О разнице между страстным желанием и необходимостью, любовью и согласием терпеть, которое и то было под вопросом.
– Захомутали – вот это подходящее слово.
– Так или иначе… – Голос Томаса сделался серьезным. – Я уверен, все уладится.
– Хотел бы я разделять твою уверенность. Сам я уверен только, что сумею спасти ей жизнь. А помимо этого… – Рэндалл глубоко вздохнул. – Жить с женщиной, которая тебя не выносит… – Он покачал головой.
– Вам придется какое-то время довольствоваться исключительно обществом друг друга, – Медленно произнес Томас. – Это время следует провести с пользой.
– Ты о чем?
– О том, что тебе приходилось приручать женщин и поупрямее Джоселин.
Рэндалл уставился на друга.
– Предлагаешь мне обольстить ее?
– Если кто-то, в особенности Марианна, обвинит меня в этом, я стану отпираться до последнего издыхания, но… – Томас усмехнулся. – Именно это я тебе и предлагаю.
– Обольстить Джоселин, – пробормотал Рэндалл. – Занятная мысль. Даже более чем занятная. Как ты сам заметил, она далеко не дурнушка. Это уже кое-что сулит… – Он подумал о том, как прижимал к себе ее роскошное тело.
– Странно, что ты сам до этого не додумался.
– Мне и самому странно. Видимо, мрачная перспектива супружеского рабства затмила приятные стороны семейной жизни. Но когда ты упомянул об этом… – Рэндалл усмехнулся. – Спасибо, старик.
– Чего не сделаешь для друга, – скромно пожал плечами Томас.
Рэндалл рассмеялся. Обольщение Джоселин представлялось ему делом нелегким. Такая гордячка не прибежит сломя голову в его постель. Но тем увлекательнее предстояла задача. Рука леди фактически принадлежала ему, теперь оставалось завоевать ее сердце.
– Как я его ненавижу! – Джоселин лежала поперек кровати, уставившись в потолок. – Ненавижу до последнего своего вздоха.