Все складывалось не так, как он задумал. Джоселин сидела за обеденным столом рядом с дядей Найджелом и болтала без умолку, заразительно смеялась и использовала все свое мастерство, чтобы вскружить голову старому джентльмену. Найджел ничего не имел против. Наоборот, он с радость включился в игру и помолодел на добрых двадцать лет.
Если бы это происходило в другом месте и в другой компании, Рэнд был бы крайне уязвлен вниманием к его жене как и тем, что она оказывает внимание кому-то другому. Особенно если бы она при этом выглядела так, как сегодня.
А выглядела Джоселин как фея из страны грез. Его грез, если говорить точнее.
Обычно девушка закалывала свои светлые волосы макушке, но сегодня мягкие упругие локоны свободно падали ей на плечи. Ее глаза, в которых отражались огоньки свечей, искрились озорством, щеки разрумянились, словно ее переполняла радость или тайна. Кроме того, она надела потрясающий наряд из шелка и атласа. Даже Рэнд понимал, что это платье уже лет тридцать как вышло и моды, но оно необыкновенно шло Джоселин. Стоило ей вздохнуть, как широкая юбка вызывающе шуршала, хотя Рэнд решительно не понимал, как она вообще умудряется дышать. Узкий лиф плотно облегал тело, подчеркивал талию. Весь лиф был обшит легкомысленными бантиками. Атлас цвета слоновой кости почти в точности повторял персиковый и кремовый оттенки ее кожи. И если вырез на ее утреннем платье показался ему слишком смелым, то оно могло считаться верхом скромности по сравнению с тем, что она надела вечером. Декольте было возмутительным, неприличным и вместе с тем просто восхитительным.
Джоселин о чем-то спросила его, и Рэнд машинально поддакнул. Найджел вскинул бровь.
– Ты и правда так считаешь, мой мальчик?
– Конечно, – буркнул Рэнд, не имея ни малейшего представления о том, с чем только что согласился. Найджел и Джоселин переглянулись и засмеялись. Не очень-то приятно было чувствовать, что тебя не принимают в разговор, хотя в данный момент это не слишком его тревожило. После того как их утренний пикник прервался, Рэнд не мог сосредоточиться ни на чем. Он сам не знал, почему остановился тогда, хотя и не сомневался, что впереди их ожидал упоительный день, наполненный любовными ласками под открытым небом. Можно было подумать, что он – пугливый девственник, а Джоселин – многоопытная гетера. Хотя Рэнд и сослался на страх быть увиденными, его остановило вовсе не это. Его люди расположились вдоль границ поместья, довольно далеко от замка и определенно вне пределов видимости. Вероятность, что за ними наблюдают, была ничтожной.