И дала ему ложку.
Послушайте, девочки, я много повидал, если богатый киприот просит у вас жениться, не пытайтесь его отвлечь борщём. Это раздражает.
Антонио встал из-за стола и сделал такое, за что можно навек простить мужчинам их патологически волосатые ноги. Он швырнул ложку в окно (попал!) и заплакал. И сказал что не есть приехал, а за невестой. И медленно так, рыдая, побрёл к выходу. А у гордых женщин нашего рода совершенно нет иммунитета против рыдающих богачей. Их глупое женское сердце, вопреки себе, всё ревущее жалеет.
«Да пошло оно всё в жопу, выйду замуж по расчёту», решила про себя Ирина. И я опять не понимаю, как относиться к женской логике.
Дальше в сюжете следуют сопли с сахаром, я этого терпеть не могу.
Это был единственный случай, когда абстрактный мужчина переубедил женщину нашего рода. И, наверное, последний. У меня теперь есть родня на Кипре. Моя тётка ездила, говорит Ирка сама руководит рестораном, учится бросать в окно ложки, но ещё ни разу не попала. В народе это состояние называется «счастливая дура».
У нас было принято драться заборными досками. По субботам. Доски были частью нашей танцевальной традиции. После танцев полагалось оружие вернуть, откуда взял. Можно было не прибивать, хотя бы побросать под вишни. Селяне сами всё приколачивали на место таким гуманным способом, чтоб боевая доска легко отдиралась вновь и гвоздей из неё не торчало. У нас очень культурная была станица.
Летом 1985-го года чемпионом по фехтованию на досках стал Паша Пятаков. Его все боялись. Его сила была в несчастной любви. Понимаете, есть такие мужчины, они любят насмерть. Если их не допускать к родным коленям, они делаются несчастными и могут взорвать сельсовет, отдубасить дискотеку и совершить ещё много разных красивых глупостей.
Паша любил Лену. А она его игнорировала. Женщины вообще боятся мужчин с фантазией. Стоит раз поцеловать ручку её двери, заглянуть ночью в окно или украсть туфлю, чтобы было с чем спать в обнимку, – сразу убегают. Женщины трусят настоящих чувств, вот что я вам скажу.
Сначала Паша боролся с чувствами православным способом. Он много и убедительно орал на икону Николая Чудотворца, просил прекратить половодье чувств. После молитвы выходил с красной рожей и вспотевший, очень старался. Портрет оказался неисправен. Еленины колени стали грезиться Паше днём при открытых глазах.
И тогда он вскрыл вены. В тазу, как настоящий эстет. Не за тем даже, чтобы она шла за гробом с распухшим от слёз носом. Паше просто было невыносимо. Очнулся он в палате среди алкоголиков, под глазом синяк, в душе всё те же колени.