В моей жизни было много врачей, шарлатанов и эскулапов без клятвы Гиппократа в мозгу: к одним водили родители, к другим — сама украдкой записывалась на прием. И каждому задавала вопрос: можно ли вылечить нимфоманию? Сексопатологи-мужчины охотно консультировали. Те, кто полагал, что нимфомания — тяжелая болезнь, сопровождающаяся навязчивыми состояниями и агрессивными тенденциями, навязывали дорогостоящий курс лечения и последующей реабилитации. Без всяких гарантий. Другие предлагали секс, третьи отговаривали от лечения, не понимая, что может быть плохого в таком состоянии, как мое.
Еще б они не понимали!
Так ведь не у них наблюдалось такое состояние! В одном из чатов, где собирались такие же, как я, ущербные и непонятые, прочитала очень точное определение: "Что такое нимфомания? Это как банальное расстройство кишечника. Ты чувствуешь "зов природы" и не можешь ему сопротивляться. С каждой минутой тебе становится все хуже и хуже. Но если в случае диареи тебе достаточно добраться до унитаза и запастись рулоном туалетной бумаги, то нимфомания не оставляет права на уединение. Тебе нужен эрегированный член. Тебе нужен партнер. Приступ может застигнуть где угодно: на экзамене, в театре, ресторане, на улице. И тогда начинается настоящий кошмар. Вот только этот кошмар не понять тем, кому нимфомания кажется экзотической игрушкой, которой можно воспользоваться в любой момент".
Но для моих собеседниц нимфомания была скорее физиологической проблемой, нежели личностной драмой, она не представляла социальной угрозы. Я — другое дело. Для родителей, чья политическая карьера только, только начинает складываться, дочь-нимфоманка — опасная и досадная помеха. Особенно, если приходиться скрывать свои собственные "скелетики" в шкафу. Они только что прошли через развод, сумев сохранить для окружающих лицо. Даже мне прошлые скандалы, истерики матери и надрывные вопли отца кажутся детской фантазией. Этого не было. Они порядочные, цивилизованные люди, для которых бытовые склоки — это пошлость.
Пошлость? Иногда я достаю семейной альбом и открываю его на шестой странице. У мамы огромный живот, обтянутый смешным ситцевым платьем, отец держит руку на нем, оба смеются. Оба счастливы. Со мной и без меня. А вот следующая фотография: мне год, я за столом с тортом, только родители уже не смотрят друг на друга. Два дорогих мне профиля — слева и справа. Каждый сам по себе и без меня. Что же произошло в тот самый год?
Почему они развелись? Отец настаивает на идеологических расхождениях. Мать уверена в своей феминистской правоте. Мачеха и отчим предпочитают помалкивать. А я думаю, что они развелись из-за меня. И моей болезни. Жить в доме с такой "бомбой", значит, находиться в постоянном напряжении. И легче возненавидеть этот источник, чем постараться приспособиться к обстоятельствам.