Она сделала глубокий вдох:
— У меня есть собственная жизнь.
У него окаменело лицо.
— Это было для тебя краткое развлечение, так?
— А что еще, Никос? Праздник, блестящий, сверкающий, но он сейчас закончился.
Даже когда она произносила это, все внутри протестовало и кричало! Не говори так! Не отвергай его предложения! Схвати его и держи крепко, обеими руками!
Но, но…
Если я вернусь на Соспирис сейчас, это будет означать для меня одну-единственную судьбу.
Я влюблюсь в него — это и сейчас почти так, я и сейчас чувствую его власть над собой. Но для него я одна из многих. Однажды он потеряет ко мне интерес. Ари же станет подростком, будет жить собственной жизнью… А я буду свидетелем новых увлечений Никоса…
Нет, сейчас страшно плохо и больно, но такая судьба — непереносима. Я должна остановить это безумие.
— А Ари? Уйдешь от него?
— Это к лучшему. Я не уйду из его жизни. Смогу приезжать или мы встретимся где-нибудь.
— Тогда больше не о чем говорить. Но скажи ему сама. Мне придется вытирать ему слезки, когда он будет плакать после того, как ты от него уедешь, — зло сказал Никос.
Говорить Ари было очень трудно. И утирать слезы пришлось ей, потому что он тут же расплакался.
— Я обязательно приеду к тебе, мой малыш. Ты же знаешь, и йа-йа говорила. Скоро приедешь домой, а там уже будет Тина. Ты ей все расскажешь про свои восхитительные, чудесные каникулы.
— Я хочу тебя и Тину тоже, — не соглашался Ари.
Когда ее самолет приземлялся в Хитроу, она поняла, что сбежала слишком поздно. Она не стояла на краю пропасти. Она уже летела, глубже и глубже.
— Дядя Никки, когда тетушка Энни вернется? — жалобный голосок задел Никоса за живое.
— Не скоро. Но… — он постарался говорить веселее, — у меня для тебя хорошие новости. Тина вернется к тебе. Она будет приезжать из Махоса к завтраку каждый день, а вечером уезжать. Мария будет тебя укладывать спать, а целый день ты станешь проводить с Тиной.
— Я хочу тетушку Энни тоже, — уныло сказал Ари.
— Ее у нас нет.
Нет. Ее нет ни для Ари, ни для него. При любом упоминании о ней ему становилось очень тоскливо. Вилла казалась опустевшей, хотя все ее обитатели были на месте: Ари, мама, Эфимия, весь персонал дома.
Очень, очень хотелось, чтобы Энн была здесь, просто была.
Она только сообщила миссис Теакис, что добралась хорошо.
Почему она ушла от меня? Почему?
Нам было так хорошо вдвоем! Черт возьми, больше, чем хорошо, мы были…
Эти мысли не покидали его, не давали спать, мучили…
Она говорила, что любит Ари, и оставила его в слезах. Что же это за любовь? Никакой любви. Ари ничего не значит для нее.