— Мег не просто обыкновенная девочка, и вы прекрасно это знаете. Опасность, которая может угрожать и... — Мартин прервал себя, он терпеть не мог говорить о темных силах из прошлого Мег в ее присутствии. — Ее случай... особенный.
Это напоминание, похоже, смутило мисс Баттеридор, хотя она и пробурчала:
— Нас уже так давно не беспокоил никто из тех психопаток. Откуда мне знать, что вы тут будете биться не на жизнь, а на смерть с какой-то ненормальной девицей? — Она ткнула тростью в бездыханную ведьму. — Так кто же она?
— Вроде сумасшедшая ирландка по имени Катриона О'Хэнлон. Одна из этой проклятой секты «Серебряной розы».
— Сестричества, — тихо поправила его Мег. — Мама не любила слово «секта». Она говорила, что все мы были сестрами.
Мартин прикусил язык, чтобы не ответить Мег, что ее больше не должно волновать, что любила ее мать, а что нет. Кассандра Лассель была мертва. Сколько ночей напролет он убаюкивал дочь, поглаживая ее по спине, когда Мег с плачем просыпалась от кошмаров, в которых Кассандра снова и снова уходила под воду к своей могиле на дне Сены?
Было бы лучше, чтобы имя этой мерзкой женщины никогда больше не упоминалось. Пусть лучше Мег совсем забудет те ужасные дни, когда ей приходилось играть жуткую свою роль в безумных планах матери. И было бы гораздо лучше оградить Мег от всего этого, укрыв ее в их опрятном и благополучном домике в Чипсайде.
— Не стоит волноваться из-за этой конкретной сестры, — сказал он, ласково отводя волосы Мег со лба. — Твой папа сам разберется с нею. Отправляйся домой и выкинь все из головы. Мисс Баттеридор, я хочу, чтобы вы проводили Мег обратно дом...
Мартин остановился на полуслове, с досадой обнаружив, что Агата не обращает на него никакого внимания. Нагнувшись, она исследовала плащ, который ведьма скинула во время их поединка.
С ворчанием выпрямляясь, Агата показала ему что-то, напоминавшее бумажный прямоугольник.
— Что там у вас еще? — поинтересовался Мартин.
— Не знаю. Что-то похожее на письмо. Эта медноголовая мегера, должно быть, уронила. — Агата, прищурившись, разглядывала бумагу, которую держала в руке. Не то чтобы это сильно помогло старухе. Она не сумела бы прочитать даже собственное имя.
— Дайте сюда, — Мартин шагнул к ней и выхватил у нее бумагу. — Теперь будьте так любезны сделать то, что я сказал вам, то есть увести Мег...
И снова он не договорил, поскольку его цепкий взгляд задержался на единственной строчке:
«Мартину Ле Лупу».
— Какого дьявола? — пробормотал он, ошеломленно разглядывая собственное имя, много хуже того потрясенный тем фактом, что изящный почерк был смутно ему знаком.