— Хорошо, что все обошлось, — сказал один из спасателей. — Мы услышали, как кто-то зовет на помощь. Я полагаю, только несколько парней вышли из Ловушки Питера живыми или мертвыми.
— Да, на этот раз был пойман сам Питер, — сказал его светлость и потерял сознание.
Воспоминание о том, как он попал в болото на ферме в Грайдерс-Холле, всегда возвращалось к лорду Питеру в ночных кошмарах. Клочья тумана врывались вместе с кошмарами в открывшуюся дверь и над языками огня в камине превращались в пар. Подвесной фонарь расплывался желтым пятном. Голова госпожи Граймторп, похожая на голову медузы Горгоны, с неестественно белым лицом в обрамлении черных волос, склонялась над ним. Волосатая ручища схватила ее за плечо и оттолкнула в сторону.
— Позор! Топь — только топь, вот о чем надо помнить. Подождали бы, если хотелось пойти. Что это?
Голоса, голоса — и множество свирепых лиц, пристально разглядывающих внизу все вокруг.
— Ловушка Питера? А что вы хотели на торфянике в это ночное время? Бесполезно. Никто кроме глупцов и воров не пойдет туда в туман.
Один из мужчин, работник с фермы со скошенными плечами и тонким, злым лицом, неожиданно запел немелодичную песню:
Я ухаживал за Мэри Джейн,
Которая утонула в болоте…
— Замолчи! — завопил Граймторп в ярости. — Или хочешь, чтобы я свернул тебе челюсть? — Он повернулся к Бантеру: — Замучил меня своим пением, скажите этому, пение здесь ни к чему.
— Но, Уильям… — начала его жена. Он неожиданно схватил ее, подобно тому, как собака хватает свою жертву, и она сжалась.
— Не сейчас, не сейчас, — сказал человек, в котором Уимзи смутно распознал парня, помогшего ему во время его прошлого визита, — думаю, стоит пригласить их на ночлег, иначе, возможно, последуют проблемы с хозяином усадьбы, не говоря уже о полиции. Если этим людям причинить вред, то же самое может случиться и с вами. Они не могут больше идти — посмотрите на них. Усадите его поближе к камину, — сказал он Бантеру и затем, поворачиваясь снова к фермеру: — Возникнет много проблем, если они погибнут или подхватят пневмонию или ревматизм.
Эти доводы, казалось, частично убедили Граймторпа. Он продолжал ворчать, а двоих продрогших и изможденных людей усадили поближе к огню. Кто-то принес два больших бокала подогретого вина, от которых шел пар. Сознание Уимзи, казалось, прояснилось, но затем он снова, сонный и захмелевший, погрузился в небытие.
Некоторое время спустя он осознал, что его понесли наверх и уложили в кровать. Он оказался в большой старомодной комнате с камином в центре на огромной, мрачной кровати с пологом на четырех столбиках. Бантер помог ему снять мокрую одежду и растер полотенцем. Время от времени появлялся какой-то человек и помогал ему. Откуда-то снизу доносился рычащий голос Граймторпа, извергающего богохульства. Затем донеслось резкое, тяжелое пение человека со скошенными плечами: