Миссис Петтигру-Робинсон подтвердила показания мужа. Она заснула перед полуночью и спала крепко. Она спит крепко с вечера, но очень чутко под утро. Она была раздражена волнением в доме тем вечером, поскольку это мешало ей заснуть. Вообще-то она легла спать приблизительно в 22.30, но мистеру Петтигру-Робинсону пришлось разбудить ее час спустя, чтобы сообщить о шагах, в связи с чем ей удалось хорошо поспать только пару часов. Она снова проснулась в два и не спала, когда леди Мэри забила тревогу. Она могла поклясться, что не слышала никакого выстрела ночью. Ее окно было рядом с окном леди Мэри, на противоположной стороне от оранжереи, и с детских лет она была приучена спать с открытым окном.
В ответ на вопрос следователя миссис Петтигру-Робинсон сказала, что никогда не чувствовала, чтобы между леди Мэри Уимзи и покойным была настоящая привязанность. Они казались очень бесцеремонными, но это модно в настоящее время. Она никогда не слышала ни о каком разногласии.
Мисс Лидия Кэткарт, которая была срочно вызвана из города, дала показания о покойном. Она сказала следователю, что приходилась капитану тетей и была его единственной живой родственницей. Они виделись очень редко, так как он, унаследовав деньги своего отца, постоянно жил в Париже, а друзья его были такими, каких она не могла одобрять.
— Мы с братом никогда особо не ладили, — сказала мисс Кэткарт, — и он учил моего племянника за границей, пока тому не исполнилось восемнадцать. Боюсь, что понятия Дэниса всегда были весьма французскими. После смерти моего брата Дэнис пошел в Кембридж, согласно желанию его отца. Я была объявлена душеприказчицей в его завещании и назначена опекуном до тех пор, пока Дэнис не достигнет совершеннолетия. Не знаю, почему после пренебрежения мною всю свою жизнь мой брат решил возложить на меня такую ответственность, но я не отказалась. Мой дом был открыт для Дэниса во время его каникул в колледже, но он, как правило, предпочитал уезжать или останавливался у своих богатых друзей. Сейчас я не могу вспомнить ни одного из их имен. Когда Дэнису исполнился двадцать один год, он стал получать десять тысяч фунтов в год — полагаю, за счет некоторой собственности за границей. Я унаследовала кое-что по завещанию как душеприказчица, но перевела это все сразу в приносящие доход британские ценные бумаги. Я не знаю, что Дэнис сделал со своей частью. Меня бы вообще не удивило, что он обманывает в картах. Я слышала, что те, с кем он общался в Париже, были в большинстве своем людьми неблагонадежными. Я никогда не встречалась ни с одним из них. Я никогда не была во Франции.