— Видите ли, он казался особенно счастливым, — сказал достопочтенный Фредди.
— Особенно каким? — спросил председатель суда пэров.
— Счастливым, ваша честь, — сказал сэр Вигмор с подобострастным поклоном.
— Я не знаю, является ли это слово книжным, — сказал его светлость, включая его в свои заметки с дотошной точностью, — но я понимаю его как синоним слова «веселый».
Достопочтенный Фредди, обращаясь к суду, сказал, что он подразумевал больше, чем только веселый, — более оживленный и радостный.
— Можем мы рассматривать ваше заявление как то, что он был в исключительно отличном настроении? — предположил адвокат.
— Рассматривайте это заявление как любое настроение, которое вам нравится, — пробормотал свидетель, добавив: — Возьмите за ориентир Джона Бега.
— Покойный был особенно оживлен и весел, когда собирался ложиться спать, — сказал сэр Вигмор, сердито нахмурившись, — и собирался жениться в ближайшем будущем. Является ли это предположение истинным утверждением о его состоянии?
Достопочтенный Фредди согласился с этим.
Сэр Импи не подвергал свидетеля перекрестному допросу по поводу его отношения к ссоре и начал прямо со своего вопроса.
— Вы помните что-нибудь о письмах, которые были доставлены вечером, в день его смерти?
— Да, одно было для меня от моей тети. Несколько было адресовано полковнику, и я думаю, что одно было и для Кэткарта.
— Капитан Кэткарт прочел свое письмо сразу же?
— Нет, я уверен, что нет. Видите ли, я открыл свое, а затем увидел, что он кладет свое письмо в карман, и подумал…
— Не имеет значения, что вы думали, — сказал сэр Импи. — Что вы делали?
— Я сказал: «Извините меня, вы не возражаете, не так ли?» И он сказал: «Нисколько»; но он не читал свое письмо; и, вспоминая, я думаю…
— Видите ли, нам неинтересно, что вы думаете, — сказал председатель суда пэров.
— Но именно поэтому я настолько уверен, что он не открывал письма, — обиженно сказал достопочтенный Фредди. — Видите ли, я сказал себе, что он скрытный человек, и поэтому я запомнил.
Сэр Вигмор, который подпрыгнул с открытым ртом, сел снова.
— Спасибо, мистер Арбатнот, — сказал сэр Импи. Полковник и госпожа Марчбэнкс свидетельствовали, что они слышали шаги в кабинете герцога в 23.30. Они не слышали никакого выстрела или другого шума. Им не устраивали перекрестного допроса.
Мистер Петтигру-Робинсон представил детальный рассказ о ссоре и утверждал очень уверенно, что именно дверь спальни герцога проскрипела в ту ночь.
— Затем немногим позже трех часов нас вызвал мистер Арбатнот, — продолжал свидетель. — Я спустился в оранжерею, где увидел обвиняемого и мистера Арбатнота, который отмывал лицо покойного. Я указал им, что это неблагоразумно, поскольку они могли уничтожить ценные для расследования улики. Они не обратили на меня никакого внимания. Было множество отпечатков ног около двери, которую я хотел исследовать, потому что согласно моей теории…