Письмо Нунана заканчивалось так:
"Я остаюсь при мнении, что (какие бы в нем ни имелись изъяны) "Мальчик с пуговицами" замечательное произведение, просто поразительный образчик литературы, и я надеюсь, Вы уделите ему минуту внимания. Признаюсь, лично я был бы "за" обеими руками, если бы Вы решили включить рассказ в Вашу следующую антологию лучших работ в жанре "хоррор".
Я пожелал бы Вам приятного прочтения, но, боюсь, это слово здесь неуместно.
С наилучшими пожеланиями,
Гарольд Нунан".
Эдди Кэрролл только что зашел с улицы, он читал письмо Нунана, стоя в прихожей. Потом пробежал глазами начало рассказа. И застыл, читая, минут на пять, пока не заметил, что ему сделалось неприятно жарко. Он набросил куртку на вешалку и отправился в кухню.
Эдди сидел на ступеньках ведущей на второй этаж лестницы и переворачивал страницы. Потом он развалился на тахте в кабинете, положив голову на стопку книжек, и читал в косом октябрьском свете, не помня, каким образом попал в кабинет.
Он дочитал до конца, затем сел, охваченный непонятным смятением. Эдди подумал, что это, возможно, самая грубая, самая кошмарная вещь, какую он когда-либо читал, что само по себе было примечательно. Он читал грубые и кошмарные произведения большую часть своей профессиональной жизни, и среди этой засиженной мухами, болезнетворной литературной гнили иногда попадались цветы невыразимой красоты, и он не сомневался, что сейчас держит в руках один из них. Рассказ жестокий, извращенный, и он обязан заполучить его. Эдди вернулся к началу и прочитал рассказ еще раз.
Рассказ был о девушке по имени Кэт — в начале рассказа углубленной в себя семнадцатилетней девушке, — которую как-то раз затаскивает в свою машину великан с желтыми глазами и с металлическими скобами на зубах. Он связывает ей руки за спиной и швыряет ее на пол фургона… где она обнаруживает мальчика своего возраста, которого сначала принимает за покойника и который чудовищно изуродован. Его глаза закрыты парой круглых желтых пуговиц с изображениями улыбающихся физиономий на них. Пуговицы пришиты прямо сквозь веки — которые тоже зашиты стальной проволокой — к глазным яблокам.
Однако, когда машина приходит в движение, то же самое происходит и с мальчиком. Он касается ее бедра, и Кэт подавляет испуганный крик. Он водит рукой по ее телу и под конец добирается до лица. Он шепчет, что его зовут Джим, что он ездит в фургоне великана уже неделю, с того дня, когда тот убил его родителей.
— Он проткнул дырки у меня в глазах и сказал, что видел, как через них вылетела моя душа. Он сказал, звук был такой, как будто дуешь в пустую бутылку из-под кока-колы, забавный звук. А потом он вставил мне в глаза эти штуки, чтобы удержать внутри жизнь. — При этих словах Джим дотронулся до пуговиц с улыбающимися лицами. — Он хочет посмотреть, сколько я проживу без души.