Это была одна из причин, почему нам пришлось снова и снова просматривать кассету, чтобы выяснить, откуда взялась таинственная девочка и куда она подевалась. Но пленка ее не зафиксировала.
Конечно, я пытался перейти на другой объект, но для нашего бизнеса, да и не только для него, наступили не лучшие времена. Стало совершенно ясно: если я хочу удержаться на этой работе — мне лучше всего оставаться на старом месте.
Игровую комнату закрыли — сначала на время следствия, потом "на реконструкцию", потом и вовсе на неопределенный срок, пока решался вопрос о ее будущем. Ее закрыли сначала неофициально, а потом объявили об этом от лица администрации магазина.
Взрослые, которые знали о том, что случилось (меня всегда удивляло, как мало их оказалось), шагали мимо комнаты вместе со своими малышами, пристегнутыми к складным стульчикам на колесах, мрачно следуя своим путем по демонстрационным залам, но старшие дети все еще скучали по комнате. Это было заметно, когда они с родителями поднимались по лестнице. Они думали, что направляются в игровую комнату, начинали радостно галдеть, вспоминая лесенку для лазанья и разноцветные игрушки, но при виде запертой комнаты и заклеенного коричневой бумагой большого окна ударялись в слезы.
Для меня, как и для большинства сотрудников, запертая игровая комната стала запретной зоной. Даже во время ночных дежурств я сворачивал в сторону, если мой маршрут пролегал мимо нее. Что проверять, если комната опечатана? Тем более что там все еще была ощутима атмосфера ужаса, стойкая, как дурной запах. У нас, представителей службы охраны, есть специальные пластиковые карточки, которые мы должны каждый раз во время обхода подносить к считывающим устройствам, расположенным в разных местах магазина, чтобы зафиксировать, что мы обошли каждый участок маршрута. К устройству, которое находилось у двери игровой комнаты, я подносил свою карточку, глядя в другую сторону — на стеллажи с новыми каталогами наверху лестницы. Временами мне казалось, что я слышу какие-то шорохи за спиной, похожие на тихое "пум-пум", но я знал, что этого не может быть, поэтому старался не обращать внимания на то, что мне чудилось.
Было странно думать, что игровая комната закрыта навсегда. Что те дети были последними ее посетителями и никто не будет больше играть в ней.
Однажды мне предложили хорошие сверхурочные, чтобы я остался поработать ночью. Администратор магазина представила меня мистеру Гейнсбургу — сотруднику главного бюро, прибывшему из британского правления компании. Мистер Гейнсбург хотел поработать в магазине поздно вечером, и кто-то должен был сопровождать его.