— Мы хотим забрать ваш багаж, конечно, в вашем присутствии, фрау Этьен, — сказал он тихо.
Что бы это значило?
Мальчик-лифтер отходит в сторону. Молодой служащий проходит в лифт впереди меня. Снова они заботятся о том, чтобы один был спереди, другой — сзади, дабы полностью исключить возможность побега…
Побега? Почему я должна бежать? Куда? Все равно ведь рано или поздно будет доказано, что я не убивала Курта Кордеса…
«Только бы не попасть в зубчатку» — так говорил Альберт.
— Где машина, Андерсен? — спросил Шербаум своего ассистента.
Андерсен — фамилия молодого человека. Эта фамилия подходит к его внешности, как и его костюм. Он высокий блондин, с искорками в светлых глазах и морщинками под ними, когда смеется.
— Во дворе, герр комиссар.
Молодой человек прекрасно выглядит. Он женат: носит кольцо. Какой-то женщине повезло с мужем. Интересно, кто его жена?
— Третий этаж, пожалуйста, — говорит Андерсен малышу-лифтеру. Лифт медленно поднимается наверх, лифтер открывает дверь. Он выпускает нас наружу.
Мы идем все трое вдоль длинного коридора.
Перед одной комнатой две пары обуви: грубая, большая пара мужских ботинок и босоножки на высоком каблуке.
Уже десять часов.
Через полчаса отходит автобус, который подвозит пассажиров прямо к самолету.
Я арестована. Подозрение в преднамеренном убийстве.
Последние двадцать шагов до моего номера. Меня не оставляет беспокойство: на моем ночном столике лежит в черной кожаной папке письмо, которое Курт Кордес написал Неле.
Милая девушка…
Они не должны обнаружить это письмо! Иначе на основании его возникнет мотив…
Шербаум достает ключ от моего номера и отпирает дверь. Комната такая же, как и любой другой номер в отеле перед отъездом постояльца — неприбранный, неуютный и холодный. Постельное белье уже снято и бесформенной кучей лежит в углу на полу. Моей папки на ночном столике больше нет. Где же она?.. Да, здесь! Кто-то положил ее на багажную полку рядом с открытым чемоданом. Наполовину папка прикрыта моей пижамой.
Что теперь?
Нас трое в комнате. Андерсен закрыл за собой дверь и стоит возле нее.
— Не будете ли вы так любезны упаковать свои вещи…
Шербаум показывает на раскрытый чемодан. Он отодвигает его и открывает ящик ночного столика. Ящик пуст.
Я беру папку вместе с пижамой и кладу в чемодан. Пижамная куртка попадает под папку. Я снова кладу ее так, чтобы она закрыла папку, снова вынимаю и кладу их вместе.
Пижама шелковая, и задача у меня не из легких: шелк все время соскальзывает с кожаной папки.
Наконец, папка полностью скрыта пижамой, и я нащупываю пальцами письмо. Новое решение: я хватаю письмо — служащие полиции стоят ко мне спиной! — и засовываю его (довольно толстый конверт, семь листов, полных уверений и разных других слов, читая которые, я чуть не сошла с ума) в рукав жакета. Так!..