Он говорил правду.
— Нет. Спасибо. Мне не до еды.
Он пожал плечами, продолжая писать. И чего он все время пишет?
Полицейский, которого Пагель послал в центральную часть здания, вернулся. Позади него шел высокий сухощавый мужчина в светло-сером пыльнике, с дипломатом и шляпой в руке. Его седые волосы на затылке упрямо не поддавались расческе. Он понравился мне с первого взгляда, особенно когда улыбнулся. Светлые подстриженные по-английски усики подчеркивали белизну зубов.
Я испытала чувство, подобное тому, которое испытывает мореплаватель, долго плывущий по воле волн и увидевший наконец прибрежный маяк.
— Деган, — представился «маяк» и протянул мне руку. Узкую, теплую, сильную руку.
Я заметила, что плачу, но ничего не могла с собой поделать. Слезы текли обильной струей, я всхлипывала и в какое-то, по-видимому, мало подходящее мгновение пробормотала: «Этьен».
— Ну, что вы, уважаемая! Кто будет тогда…
У него был приятный голос. Он говорил, как отец у постели своего больного ребенка.
Голос… Рука… Все оказалось много лучше…
— Где мы сможем поговорить?.. — спросил он гауптвахтмейстера деловым тоном.
— Седьмая, — сказал гауптвахтмейстер и спросил:
— У вас есть полномочия?
— Ах, извините. Я совсем было забыл.
Деган вытащил из дипломата бланки и передал мне:
— Здесь записано, что вы, почтенная фрау, полностью мне доверяете и предоставляете право в официальном порядке вести ваше дело. Ставьте здесь, — он указал, — свою подпись, и все: я буду целиком и полностью в вашем распоряжении.
Я быстро встала с места, подошла к столу, взяла отливавшую серебром авторучку, которую он мне подал, и поспешно подписала документ. Это даже доставило мне некоторое удовольствие, может быть, потому что я ничего подобного ни разу в жизни не подписывала.
— Благодарю, — сказал он, взял у меня ручку и передал доверенность гауптвахтмейстеру.
— Седьмая, — повторил гауптвахтмейстер. — Я не буду вам мешать, герр доктор… Я знаю вас…
— Премного вам благодарен, дорогой герр гауптвахтмейстер.
Деган улыбнулся. У него была необычайно заразительная улыбка. Все надзиратели, стоящие вокруг, тоже улыбнулись. Но он этого словно бы не заметил.
Деган мне кивнул. Один надзиратель пошел впереди меня. Мы должны были пройти некоторое расстояние по коридору вдоль решетки. Слева я увидела небольшое помещение, над дверью которого висела табличка «Переговорная». Здесь было открыто, хотя в тюрьме даже пустые помещения запирались на ключ.
— Прошу вас, почтенная фрау, — обратился ко мне доктор Деган. И к надзирателю: — Может быть, вы принесете пепельницу, герр вахтмейстер…