Разведчики, проехавшие городище вдоль и поперек, тоже ничего подозрительного не заметили и дали знак Кулобичу...
Отряд уже наполовину втянулся в ворота, как вдруг стрелы сразили дозорных. Печенеги взвыли от ярости, пытаясь развернуться, выбраться из теснины на поляну, широко раскинувшуюся перед городищем, где был простор для конницы. В воротах образовалась свалка. Тут же в скопище людей и лошадей посыпался густой дождь стрел.
Руссы ударили одновременно из леса и из городища. Бежать печенегам было некуда. Лесовики молча врубились секирами в охваченную паникой толпу всадников. Не прошло и получаса, а от отряда Кулобича не осталось и десятка живых... Сам он спасся, прорубив мечом дорогу сквозь ряды своих и чужих воинов — вынес могучий арабский жеребец. Напоследок Кулобич в ярости рубанул мечом по шее проводника Качая.
Печенег долго плутал по лесам, прятался, спасался бегством от русских разъездов и только через несколько дней встретил разношерстный отряд, состоящий из печенегов, хазар и русских изменников...
Добрыня перед строем всех полков наградил Луку Чарика званием сотского и конем. А поротого старшого восстановил в прежних правах. Тот разительно переменился после памятной будятинской порки: кольчуга и меч его отныне сверкали. За смекалку стали величать его Левша Булыч, то есть хитрый Левша.
Многих отличившихся в бою смердов по слову Добрыни опоясали мечами — то честь на Руси была великая, ибо с этого часа становились они пасынками в великокняжеской дружине. Дружинником стал и бывший обельный холоп Ядреев — Суржа, зарубивший в битве у селища Будятино шестерых печенегов.
Стычки с кочевниками происходили повсеместно. Привыкшие воевать в степи табунщики неуютно чувствовали себя среди непроходимых русских лесов, оврагов и буераков. То один, то другой отряд степняков исчезал бесследно. Но и с русской стороны были немалые потери — иногда ловким пастухам-воинам удавалось скрытно подобраться к неопытным в сторожевой службе смердам-сторонникам и поголовно вырезать их.
Добрыня понимал, что ему не удастся долго скрывать от глаз врага огромный воинский стан, и он послал с голубем донесение Святославу. На следующий день приплыл на легком челноке гонец от князя.
— Приказ тебе, витязь Добрыня, — сказал посланник, — через три дня выступать в место, названное ранее. Свенельда с дружиной не жди. Тяжко давит сила вражья, держать невмочь. Великий князь поклон шлет тебе, воевода, за добрую весть!
— Как же ты прорвался к нам из города? — удивился Добрыня. — Ведь степняки так обложили Киев-град, что мышь не проскочит и птица не пролетит. Трудно, видать, там?