Древлянские доглядчики поспешили к своему князю. Маленький отряд лесовики перехватили в трех верстах от Искоростеня — со всех сторон перед киевскими воинами упали вдруг деревья. Двое дружинников были раздавлены вместе с конями.
Игорь и его стража обнажили мечи, но лесовики не показывались. Только из заснеженной чащобы вылетали со свистом тяжелые стрелы...
Через час Игорь остался один. Тогда со всех сторон на него бросились одетые в медвежьи шубы, в колпаках из волчьих шкур лесные охотники. Князь, белкой вертясь в седле, успел зарубить пятерых. Но вот оглушенный дубиной конь его грохнулся оземь. Еще четверть часа понадобилось древлянам, чтобы обезоружить и связать киевского князя. На нем не было ни единой царапины — древляне сберегли его живым и невредимым. Тогда подошел к Игорю древлянский князь Мал, одетый так же, как его дружинники.
— Ты волк, князь из Киев-града! — сказал он. — Мало ли дани взял ты с нашей земли? Отдали тебе все безропотно, ако овцы. Но ненасытна утроба твоя. А коли уж волк повадился по овцы, то разбоя не бросит, пока не передушит всех. Значит, надобно убить «олка. — Он обернулся к охотникам: — Дайте ему смерть по обычаю нашему!
Лесовики схватили Игоря, и он, чуя конец неминучий, крикнул с угрозой:
— За смертию моей, князь Мал, твоя грядет! Остерегись мечей киевских!
— Што будет, то Велес воздаст нам по трудам нашим. А ты получи отмерянное тебе судьбиной твоей.
Между тем древляне пригнули два дерева, привязали к их верхушкам ноги Игоря и по знаку Мала отпустили. Душераздирающий вопль сорвал шапки нестойкого южного снега с ближайших кустов и деревьев. Эхо закатилось в дебри и умолкло.
Лесовики, хмурясь, сняли доспехи и одежду с убитых киевских дружинников. Неслышно ступая след в след, исчезли древляне в темной чащобе, унося тела своих зарубленных товарищей.
Вскоре на этом месте дрались волки, дел я добычу, жадно глотали кровавый снег и косили яростными глазами вверх, где их крылатые сотрапезники с карканьем правили бранчливую тризну по некогда могущему владыке Русской земли...
Весть о гибели великого князя не скоро долетела до столицы. Только на пятнадцатый день прискакал в Киев гонец из древлянской земли и, сказавшись отроком Игоревым, поведал Ольге:
— Сложил буйну голову любый осударь наш и супруг твой Игорь, сын Рюриков, под Искоростенем! Один— яз жив остался. Прости.
Княгиня побелела и без сознания сползла к подножию трона. Вокруг засуетились мамки да няньки. Над княж-теремом взлетели горестные вопли плакальщиц...
Вдова три дня никого не допускала к себе, кроме Асмуда, Претича и Вусфаста — ближних бояр старшей дружины великокняжеской. Да и они приходили тайно, ночью, чтобы никто не увидел. Бояре, воеводы, старцы градские и иные мужи нарочитые из большой княжеской думы шептались меж собой, сокрушаясь вслух: