Воевода развернул свиток и, далеко отставив его от глаз, стал читать. Древлянские князья и воеводы зашептались — виданное ли дело, чтобы знаки на коже ведать, да еще с чуждого языка. Боярин Оскарь на древлянской земле за умение читать и писать почитался выше волхва Перунова...
— Встаньте! — сказал Свенельд, закончив чтение. — Словом великого князя Святослава Киевского и всея Руси милую вас и гнев свой слагаю!
— Слава тебе, пресветлый князь Свенельд! Добром отплатим за ласку твою!
— Не тому славу поете! — нахмурился воевода.
— Великому князю Стольнокиевскому Святославу слава! — воскликнули разом древляне.
Свенельд с усмешкой обвел всех взглядом и, указав на пленников, молвил:
— А этих — под стражу! Ужо яз с ними потолкую... А сейчас доставьте съестной припас дружинам моим! — Свенельд обернулся к отрокам: — Полки на берег!
Прямо под открытым небом древлянские воины спешно устанавливали дубовые столы, наваливали на них печеную дичину, лесные плоды, ставили бочонки с брагой и вареным медом. Вспыхнули костры. Киевские дружинники сходили на берег и отрядами по тысяче человек расходились на указанные Свенельдом места.
— Гуляйте, да с осторожкой! — передавался строгий приказ воеводы. — Пей, да не напивайся! Трапезу водить попеременке да быть начеку...
Свенельд хорошо помнил, какой пир закатила княгиня Ольга древлянам на этом самом месте — вон он: курган, насыпанный над прахом князя Игоря.
Около двадцати лет назад великий князь Киевский Игорь объезжал полюдьем древлянскую сторону, за месяц до этого заплатившую дань Свенельду. Обиде древлян не было предела. Но, страшась сильной киевской дружины, дань лесовики отдали находнику с юга безропотно.
Откупились жители Искоростеня, столицы древлянской щедро и с облегчением проводили киевского князя восвояси. Дружина по легкому снежку не спеша шла в город Любеч продолжать полюдье. Гриди были веселы, а Игорь хмурился — добыча не казалась столь богатой, как его дружинникам, так как по уговору половину полученной дани он должен был отдать Свенельду: Древлянская земля уже пять лет была кормилищем варяжского конунга на русской службе.
Через день пути великий князь сказал:
— Езжайте, а яз с десятком гридей вернусь и доберу дани. Через седьмицу догоню вас в Любече.
Свенельд попытался обуздать жадность Игоря. Призывал к благоразумию. Говорил, что неспокойно на земле древлянской: долго ли до беды.
Хитрый варяг знал, что упрямый и завистливый князь никого не послушает и отговор только распалит его. Так оно и вышло. Игорь заносчиво ответил:
— Грозно имя мое! Сам царь ромейский меня страшится. Посмеют ли ослушаться робкие древляне? Трогай! — и скорой рысью поскакал обратно в сопровождении десятка дружинников.