Ульмер имел право высказывать без спросу свое мнение о мародерстве. Так у них в батальоне было заведено: экспертом в том или ином вопросе считался тот, кто пострадал за это. Брейтгаупт был непререкаемым авторитетом по сожжению русских деревень. Его посадили за отказ сжечь деревню. Если Брейтгаупт говорил «нет», они дружно вставали на его сторону, командование ничего не могло с ними поделать. Красавчик был экспертом по всему, связанному с автомобилями, включая их угон. Отто Гартнер занял вакантное до последнего времени место эксперта по черному рынку. В лагере под Оршей именно он определял, в каком соотношении обменивать пришедшее в негодность обмундирование на самогонку. А также то, какое обмундирование можно считать пришедшим в негодность.
Ульмера судили за мародерство. Он был фельдфебелем. Во время отступления под Конотопом он украл свинью. Дело было так. Они шли целый день на двадцатиградусном морозе. Последние сухари они сгрызли еще на позициях. И вдруг они увидели лежавшую на дороге свиную тушу. Это было как чудо, как подарок небес. Ульмер сказал: можно. Солдаты разрубили тушу саперными лопатками на мелкие куски и изжарили мясо на костре. Без вмешательства небес не обошлось: русские самолеты разбомбили автоколонну, и одна из бомб попала в машину со свиными тушами. Это было имущество вермахта, так сказали прибывшие в разгар пира полевые жандармы. Нет, этот Ульмер не был настоящим мародером. Его мнение можно было не принимать в расчет.
— Отставить! — сказал Юрген. — Нам не придется отвечать за это. В крайнем случае, отвечать придется мне. Вас это не коснется. — И он наконец отдал приказ: — Седлать коней! Выступаем через десять минут!
Юрген давно не сидел в седле. Собственно, на настоящих кавалерийских лошадях он никогда не ездил, но с детства знал, с какой стороны надо подходить к лошади. Да и в армии приходилось. На фронте чего только не приходилось делать. Страха у него не было, и лошадь, почувствовав твердую руку, сама плавно и бережно несла его вперед. В этом преимущество тренированных лошадей: с ними просто обращаться. Если знаешь как.
Красавчик ехал в телеге. Он не доверял лошадям еще больше, чем лодкам. Рядом с ним сидел Граматке, он вообще ничего не умел. Юрген в который раз подивился, что Граматке вышел живым из крепости. Еще в телеге сидели Бренчер с Кальбером, они были хорошими солдатами, но — городскими жителями. Рядом с телегой, держась за нее одной рукой, шагал Ульмер, показывая всем своим видом, что он не имеет никакого отношения к этому мародерству. Приятную тяжесть в желудке он объяснял добротой и хлебосольством местных жителей. Так уж устроен человек, он всему найдет устраивающее его объяснение.