Общество послало много ответных писем. Часто оно старалось предоставить некое ограниченное пояснение (что — то говоря, а в действительности не советуя ничего определенного) того, к каким рамкам дозволенного сводится любовная игра и какая любовная игра, таким образом, исключается.
Записка от одного из членов служебного отдела Общества от июня 1976 года рассказывает о телефонном разговоре с инструктором семинаров (для старейшин). В ней говорится, что инструктор позвонил, чтобы справиться об одном из старейшин, посещавших семинары, признавшемся в участии в недозволенных сексуальных действиях со своей женой:
Брат [указывается имя инструктора] подробно обсудил с ним этот вопрос, чтобы определить, на самом ли деле то действие, в котором он участвовал, являлось оральным соитием… [Инструктор] сообщил, что при сложившихся обстоятельствах он должен поговорить с другими членами комитета. Случилось так, что два члена комитета присутствовали на занятии, и [инструктор] подошел и побеседовал с ними. Теперь [инструктор] хотел бы узнать, что еще нужно предпринять… [Ему] посоветовали написать полный отчет о происшедшем с тем, чтобы в будущем, когда он столкнется с подобными вещами, он знал, как действовать, и ему не приходилось больше звонить.
Это показывает, до какой степени доходили расследования об интимных подробностях и в какой мере штаб — квартира руководила всей ситуацией в целом.
Письмо за письмом обнаруживают, что люди чувствовали себя обязанными перед Богом за то, чтобы держать в курсе старейшин о всяком отклонении от нормы, принятой Руководящим советом. Человеку из одного штата на среднем западе, признавшемуся в отклонении от решения Руководящего совета по поводу брачных отношений со своей женой, старейшины сообщили, что об этом будет написано письмо в Общество; сам он тоже написал сопроводительное письмо. Прошло восемь недель, и, в конце концов, он снова написал в Бруклин, говоря, что «ожидание, беспокойство и волнение становятся почти невыносимыми». Он сказал, что его отстранили от всех обязанностей в собрании, включая молитву во время собрания, что «почти еженедельно я теряю что — то, за что я работал или молился в течение тридцати лет». Он умолял ответить поскорее, говоря:
Мне необходимо как — то облегчить свой разум и узнать, каково же мое положение в организации Иеговы.
Некоторые старейшины стремились к умеренному подходу к этому вопросу. Однако это могло вызвать недовольство штаб — квартиры в Бруклине. Взгляните теперь на одно письмо. Это фотокопия письма, посланного Служебным комитетом Общества одному из советов старейшин (имена и географические названия не указываются).