.
Далее он цитирует «Сторожевую башню» от 15 сентября 1950 года, сс. 315 и 316. Там говорится, что Совет директоров узнал о существовании «Перевода Нового Мира» (пожалуй, одного из самых крупных дел, когда — либо предпринятых организацией) только после того, как был закончен и подготовлен к изданию перевод греческой части Писания.
Вплоть до 1971 года, когда была произнесена речь о «хвосте, виляющем собакой», Совет директоров собирался не регулярно, а только тогда, когда Президент решал это сделать. Иногда между заседаниями Совета проходили месяцы, а на повестку дня таких заседаний выносились, по всей видимости, вопросы по делам корпорации: о покупке имущества или нового оборудования. Как правило, они ничего не могли сказать о том, какой материал о Писании будет опубликован, да никто и не искал их одобрения.
Вице — президент ясно засвидетельствовал об этом перед судом в Шотландии в 1954 году, известным как Уэльсское дело. Когда ему задали вопрос о том, что происходило, если доктрина подвергалась значительным изменениям, и необходимо ли было для этого одобрение Совета директоров, вице — президент ответил так (предлагаемый материал перепечатан с официального судебного протокола; В. — вопрос, задаваемый в суде, О. — ответ Фреда Френца}:
В. Все ли члены Совета директоров обладают одинаковым правом голоса при решении духовных вопросов?
О. Президент говорит от лица всех. Он произносит речи, показывающие улучшение в понимании Писания. Также он может давать временные задания остальным членам штаб — квартиры, чтобы они произносили другие речи о той или иной части Библии, на которую был пролит дальнейший свет.
В. Скажите, существует ли голосование директоров по поводу этих, как вы сказали «улучшений»?
О. Нет.
В. Каким же образом они утверждаются?
О. Они проходят через Издательский комитет, затем я одобряю их после проверки по Писанию. Далее я передаю материал Президенту Норру, и Норр окончательно одобряет его.
В. Этот материал вообще появляется перед Советом директоров?
О. Нет[82].
Лично я знал, что все, сказанное здесь в отношении Совета директоров, было правдой. До 1971 года я посещал несколько заседаний Писательского комитета, возглавляемого Карлом Адамсом, и перед нами встал вопрос, как получить согласие Президента на некоторые предлагавшиеся усовершенствования в журнале «Сторожевая башня». Кто — то предложил, чтобы Лайман Суингл, присутствовавший там как один из авторов, довел это дело до сведения Президента. Ответ Суингла был коротким, но четко объяснявшим реальную ситуацию: «Почему я? Я ведь только директор».