Общаться телепатически, подумал Оуэн, все равно что закупорить письмо в бутылку и швырнуть в океан. Но он все равно попробовал послать мысль, как он надеялся, в направлении Даддитса.
Как ты называешь это, сынок?
И вдруг перед глазами возникло большое помещение, комбинация гостиной, столовой и кухни. Выдержанные сосновые доски блестели лаком. На полу лежал индейский ковер, на стене висел гобелен: крошечные индейские охотники окружали серую фигуру, типичного пришельца, героя тысяч желтых таблоидов. В дальнем конце высился камин с каменным дымоходом, рядом стоял дубовый обеденный стол. Но внимание Оуэна было приковано (и неудивительно, оно казалось центром переданной Даддитсом картинки и сияло собственным особым светом) к такому же бечевочному плетению, свисавшему со средней балки — увеличенный вариант талисмана, лежавшего в пакете Даддитса, но в остальном точная его копия.
Глаза Оуэна наполнились слезами. Это была самая красивая комната в мире. Он чувствовал это, потому что так думал Даддитс. А Даддитс думал так, потому что его друзья приезжали сюда, а он любил их.
— Ловец снов, — прошептал умирающий на заднем сиденье человек, идеально четко произнося слова.
Оуэн кивнул.
Да, Ловец снов.
Это ты, послал он, зная, что Генри подслушивает, но нисколько не смущаясь. Это сообщение для Даддитса. Только для Даддитса. Ты и есть Ловец снов, верно? Их ловец. И всегда им был.
Даддитс, отражавшийся в зеркале, улыбнулся.
23
Они миновали табличку:
КУЭББИНСКОЕ ВОДОХРАНИЛИЩЕ. 8 МИЛЬ. РЫБАЛКА ЗАПРЕЩЕНА. ЗАПРАВКА ЗАПРЕЩЕНА. ПИКНИКИ РАЗРЕШЕНЫ. ПЕШЕХОДНЫЕ ДОРОЖКИ ОТКРЫТЫ, ПРОГУЛКИ ПОД ВАШУ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ.
Были и еще какие-то надписи, но при скорости восемьдесят миль в час Генри не успел их прочесть.
— Есть шанс, что он припаркуется и пойдет пешком? — спросил Оуэн.
— И не надейся, — сказал Генри. — Он мчится как угорелый. Может, застрянет или врежется в кого-нибудь. Только на это и остается надеяться. Такое вполне возможно. Кроме того, он ослабел и не может действовать быстро.
— А ты, Генри? Ты сможешь действовать быстро?
Учитывая, что все мышцы затекли, ногу дергало, вопрос был вполне уместным.
— Если представится возможность, постараюсь изо всех сил. В любом случае нужно помнить о Даддитсе. Вряд ли он выдержит такой утомительный поход.
И любой поход вообще, не посмел добавить он.
— Курц, Фредди и Перлмуттер, Генри. Где они?
Генри сосредоточился. Он хорошо чувствовал Перлмуттера и мог общаться с ненасытным каннибалом в его животе. Чудовище чем-то напоминало мистера Грея. Существовало, как и он, в мире, состоящем из бекона. Беконом стал Арчибальд Перлмуттер, некогда капитан армии Соединенных Штатов. Генри не хотел проникать туда. Слишком много боли. Слишком зверский голод.