Теперь я у тебя на хвосте, Оуэн. Дышу прямо тебе в затылок, Оуэн, сгнои Господь твои голубые глаза, торжествующе твердил про себя Курц.
Единственное, что беспокоило его, — недолгий взрыв пальбы. Что все это значит? Но как бы там ни было, а больше не стреляли.
Впереди замаячило еще одно пятно, на этот раз оливково-зеленое. «Хаммер». Они ушли, возможно, ушли, но…
— Готовность номер один, — сказал он Фредди. — Кое-кому пора платить долги.
13
К тому времени, когда Оуэн добрался до места, где Ист-стрит кончалась (вернее, растворялась в идущей на северо-восток Фицпатрик-роуд, как хотите, в зависимости от вашего воображения), вдали раздался шум моторов второго «хамви». Вероятно, Курц, в свою очередь, слышал его, «хамви» не так громогласны, как «харли», но и воркующими голубицами их не назовешь.
Следы Джоунси окончательно исчезли, но Оуэн еще видел тропинку, отходившую от основной дороги и вьющуюся вдоль берега водохранилища.
Оуэн заглушил мотор.
— Генри, похоже, отсюда придется идти не…
И осекся. Он так усердно пялился в лобовое стекло, так боялся вновь слететь в кювет, что ни разу не обернулся назад и не взглянул в зеркальце заднего обзора. И поэтому оказался совершенно не готов к тому, что увидит. Потрясен и поражен.
Генри и Даддитс слились в том, что Оуэн посчитал последним объятием, прижавшись друг к другу щетинистыми щеками. Глаза закрыты, лица и куртки измазаны кровью. Дыхания не было слышно, и Оуэн решил, что оба умерли: Даддитс — от лейкемии, Генри — от сердечного приступа, вызванного переутомлением и невероятным, немыслимым, невыносимым тридцатичасовым стрессом. Он едва не вскрикнул, но тут веки чуть вздрогнули. У обоих.
Обнявшиеся. Забрызганные кровью. Но не мертвые. Спящие.
Спят и видят сны…
Оуэн хотел было окликнуть Генри, но раздумал. Генри отказался покинуть лагерь в Джефферсон-тракт и бросить заключенных на произвол судьбы, и хотя им это сошло с рук, но только по чистой случайности… офигительному везению или улыбке судьбы… если вы верите, что таковая бывает не только в телесериалах. Так или иначе, улизнуть незамеченным не удалось. На хвосте сидит Курц, вцепился, как бультерьер, и такого наверняка не случилось бы, не исчезни Оуэн и Генри потихоньку, под вой и свист бури.
Что ж, как ни крути, ничего не изменишь, подумал Оуэн, открывая дверцу машины и спрыгнув на землю. Откуда-то с севера, из белой пустоты снега, донесся крик орла, противно нудившего насчет погоды. Сзади, с юга, слышался приближающийся рев машины Курца, этого надоедливого психа. Из-за долбанного снега невозможно сказать точно, насколько он успел подобраться к ним. В такую погоду все звуки обманчивы, приглушены снегом. Он может находиться в двух милях отсюда, а может и гораздо ближе. И Фредди с ним, чертов Фредди, идеальный солдат, Дольф Лундгрен из ада.