«Говорят, это удар!» — крикнул мистер Рейплоу, а Оуэну показалось «подарок». Ребенок, что с него возьмешь!
Так что этот за Рейплоу. И за малыша, понявшего все не так.
Оуэн выстрелил в третий раз. Пуля разорвала тварь надвое. Кровавые куски дернулись… дернулись… замерли.
Оуэн снова вскинул карабин. Дуло уставилось в самый центр лба Гэри Джоунса.
Тот не мигая смотрел на него. Оуэн был измучен… почти до смерти, но даже сейчас держался достойно. Презирая боль и усталость.
Джоунси поднял руки.
— Можете мне не верить, — начал он, — но мистер Грей мертв. Я перерезал ему глотку, пока Генри душил его подушкой, ну прямо как в «Крестном отце».
— Неужели? — обронил Оуэн без всякого ехидства. — И где же, если не секрет, состоялась казнь?
— В Массачусетской больнице нашего сознания, — пояснил Джоунси, коротко засмеявшись. Более грустного смеха Оуэн в жизни не слышал. — Там, где по коридорам бродит олень и по телевизору передают единственную программу: старое кино «Сочувствие дьяволу».
Оуэн слегка дернулся.
— Стреляй, если считаешь нужным, солдат. Я спас мир — с некоторой огневой поддержкой, разумеется. Твоей, чего уж тут скрывать. Можешь отплатить мне за услугу традиционным способом. Кроме того, ублюдок снова сломал мне бедро. Небольшой прощальный подарок от человечка, которого здесь не было. Боль, — Джоунси хищно ощерился, — почти нестерпима.
Оуэн продолжал целиться еще с секунду, потом опустил ружье.
— Это можно пережить, — усмехнулся он.
Джоунси бессильно упал навзничь, застонал и кое-как перенес вес тела на здоровый бок.
— Даддитс мертв. Он стоил нас двоих, вместе взятых… И теперь он мертв. — Он на мгновение прикрыл глаза. — Господи, что за хрень собачья! Так сказал бы Бивер. Полная хрень. В противоположность термину «охренительно», что по-биверски означало «необыкновенное удовольствие, причем не обязательно сексуального характера».
До Оуэна никак не доходило, о чем толкует этот тип. Вполне вероятно, просто бредит.
— Даддитс, может, и мертв, а вот Генри — нет. За нами гонятся люди, Джоунси. Страшные люди. Вы меня слышите? Знаете, кто они?
Джоунси, по-прежнему лежавший на холодном, усеянном листьями полу, устало повел головой из стороны в сторону.
— Похоже, я вернулся к стандартным пяти чувствам. Телепатия вся вышла. Данайцы могут приносить дары, но потом, как индейцы, забирают их обратно. Черт, — усмехнулся он, — за подобные шуточки можно и работу потерять. Уверены, что не хотите пристрелить меня?
Оуэн обратил на последнюю рацею не больше внимания, чем на семантические различия между хренью собачьей и «охренительно». Сейчас главная проблема — Курц. Он не слышал шума мотора, но за этим снегом черта с два что услышишь — кроме выстрелов, конечно.