— Что ты знаешь? — угрюмо спросил Андрей.
— К сожалению, не так много…
Артем прервался, обернувшись на вошедшую в кафе женщину лет тридцати.
— Так, людишки появляются, — отвернувшись от нее, сказал Артем. — Пойдем-ка, продолжим беседу в каком-нибудь более пристойном месте.
Артем поднялся.
— А пивко-то?
Андрей показал на две бутылки, одна из которых осталась нетронутой.
— Да я ж не пью, это как бы для почек вредно. И тебе не советую.
— А мне не вредно.
Андрей прихватил оставшуюся бутылку с собой.
Более пристойным местом оказался поганый двор-колодец, весь загаженный котами и собаками; в самом его углу, под глухой стеной, стояла облезлая скамейка.
— Так вот, милый, — когда они уселись, начал Артем серьезным тоном.
Андрея удивляла его способность мгновенно менять настроение и тон. Только что вот сидел перед ним хохотун и весельчак и в одно мгновение, бац, — злой угрюмый тип, хмурый, сосредоточенный, безжалостный… Менялись глаза, менялось поведение, менялся голос… Сколько личин еще у него в запасе?
— …Три года назад в городе Киеве при подобных, как бы совсем даже не загадочных обстоятельствах пропала женщина — мать троих детей — тоже уехала с любовником. С тех пор я пытаюсь ее разыскать. Но самое удивительное то, что совсем даже не загадочное ее исчезновение для окружающих обросло такими загадочными событиями, что о ее бегстве все попросту позабыли.
— А при чем здесь моя жена?
— При том, голубок, что твоя жена, сдается мне, не уехала с заезжим гусаром, бросив законного мужа на произвол судьбы, а была похищена.
— Почему ты так думаешь? — Андрей закинул ногу на ногу и, откинувшись на спинку скамейки, достал пачку сигарет, предложил Артему, но тот помотал головой:
— Не курю.
— Опять бросил?
— И не начинал никогда, вредно. Андрей закурил.
— Так почему ты думаешь, что мою жену похитили? Да и зачем? Кто? С какой целью? Выкуп, что ли, будут требовать, теперь это модно.
— Давай сначала ты посмотришь кое-какие фотографии, потом я тебе отвечу.
Артем вынул из внутреннего кармана куртки несколько фотокарточек.
— Может, ты кого-нибудь из них видел среди родственников или знакомых жены. — Он протянул одну, где была снята полная женщина лет пятидесяти.
— Нет, ее не видел.
— Хорошо, очень хорошо. А этого? Он протянул другую карточку.
— Нет, и этого не знаю. Артема, кажется, это радовало.
— Очень хорошо. Теперь многое как бы становится ясным.
Он показал еще две фотокарточки незнакомых Андрею людей. Последней он протянул фотографию на эмали, должно быть, украденную с какого-то надгробия. На ней был запечатлен человек с закрученными по-чапаевски усами и вытаращенными, словно от изумления, глазищами. Внизу стояли даты жизни и смерти.