Бойцы хотели бы приклеиться к своим местам. Потому что свалившись с брони, они становились либо трупами, либо дезертирами.
Тем, кто находился внутри, было чуть комфортней. Они сидели в креслах, словно в седлах, крепко пристегнувшись ремнями, вцепившись в подлокотники, их не мочил дождь — они даже могли снять шлемы. Они их и снимали, чтобы взболтавшееся содержимое их желудков выплескивалось на грудь, на колени или, если повезет, под ноги, а не на бронированное стекло шлема, не на решетку радиомикрофона. Они не боялись выпасть из машины на полном ходу — некуда было падать, кругом сталь и пластик. Они могли бы быть довольны своим положением, если бы не одна известная каждому вещь, не одно неписаное правило.
Настоящий десантник всегда ездит верхом.
И это не глупое лихачество, не демонстрация удали.
Чистая прагматика.
Если кумулятивный снаряд вражеского кибера попадет в борт десантной машины, то внутри не выживет никто — там будет кровавая каша. Если машина провалится в болото, завязнет в зыбучем песке, нырнет под лед или угодит в ловушку экстерров, шансов спастись у людей на броне больше, чем у тех, кто сидит внутри.
Значительно больше…
Почти полтора часа двигались боевые машины десанта единым строем, преодолев за это время более шестидесяти километров бездорожья.
Потом колонна стала распадаться — отдельные машины сворачивали, покидали строй, меняли маршрут.
У каждого подразделения была своя позиция, своя задача.
Но вместе они делали общее дело.
22.07.2068 (скоро 8.00)
Два часа мы тряслись на броне! Я думал, что умру. Но нет — выжил.
Все выжили. Пусть и пострадали — кто-то больше, кто-то меньше. Пожалуй, только сержант Хэллер выглядит бодро — впрочем, он всегда так выглядит.
Мы на позиции. Все выглядит знакомым — я уже был здесь. В Матрице.
Конечно, разница есть, и разница существенная — кусты настоящие, а не какие-то мутанты; кругом разнокалиберные валуны, которых в Матрице не было; земля действительно каменистая, но травы здесь достаточно, и никакого буро-зеленого лишайника под ногами.
А вот горный склон вдалеке и лес на склоне — точно, как в Матрице. Смотришь туда и знаешь, что скоро из зарослей полезут полчища экстерров. Ждешь этого подсознательно, собираешься, мобилизуешься, хотя разумом, конечно же, понимаешь, что в реальности, скорее всего, тотучебный бой не повторится. По крайней мере все будет не так. Ведь Матрица — это не машина времени.
Сейчас мы отдыхаем. Сидим, лежим. Завтракаем.
Разговаривать не хочется.
Идти никуда не хочется.
Ничего не хочется.
Двигатель БМД молчит — и слава богу. Я просто наслаждаюсь тишиной. Упиваюсь ею.