— Первая рота! На броню!
— Первый взвод, выполнять!
— Первое отделение, марш!
Взревели мощные дизели, окрасили воздух сизыми выхлопами, и бронированные машины дернулись, словно испугавшиеся норовистые кони, сдерживаемые крепкой рукой.
— На броню! — передавалось от одного подразделения к другому. — На броню!
Бойцы, подсаживая друг друга, цепляясь за скобы и выступы, карабкались на боевые машины, кому не хватило места сверху — забирался в десантный отсек, темный, душный и тесный, где вместо окон были маленькие щели триплексов и закрывающиеся поворотными пластинами шарниры бойниц.
— А соседи наши что-то никуда не торопятся, — сказал Зверь, вглядываясь в сторону палаточного лагеря.
— Нагонят, — уверенно сказал Гнутый.
— Эх, — вздохнул Цеце, устраиваясь на броне. — Не успел я к соседям сбегать, не дали. У меня ведь в шестьсот восемьдесят девятом старый товарищ служит. Мы с ним вместе Кок-Таш зачищали.
— Может, еще доведется — встретитесь, — успокоил его Рыжий, поправляя сбившуюся амуницию.
6
Рычащие боевые машины двигались колонной по бездорожью, вспарывая гусеницами тонкий слой почвы, подминая кусты, ломая невысокие березки. Водители словно приклеились к рычагам, припали к стереомониторам внешнего обзора.
Тяжелые машины прыгали по кочкам, с разбегу пересекали русла ручьев, переползали на плоском днище заболоченные участки. Маршрут для них уже был проложен, и бортовые компьютеры следили за действиями водителей, постоянно сверялись с картой, давали подсказки и прямые указания.
Сбиться с пути было невозможно.
Разве только специально свернуть с маршрута.
Но это будет расценено как дезертирство. А дезертирство в бою — преступление, равное предательству…
Боевые машины двигались в два ряда. Правый ряд следил за правым флангом, левый — за левым. Небольшие округлые башни, прозываемые колпаками, целились спаренными пулеметами в отведенный для контроля сектор — у каждой машины свой. Стрелки расчетов словно приклеились к турелям, они держали пальцы на гашетках, готовые в любую секунду открыть огонь.
Вероятность встретить противника на марше — полтора процента.
Не так уж и мало. Позади башни, на плоской, чуть притопленной площадке, огражденной жесткой проволокой в палец толщиной, жались к броне и друг к другу бойцы. Их болтало, качало, било, они цеплялись за все, за что можно было уцепиться, упирались во все, что могло послужить опорой. Бойцы, оседлавшие боевые машины, словно стали участниками родео. И они ругались, крепко сцепив зубы, потому что, открыв рот, могли откусить себе язык. Непрекращающийся дождь их почти не беспокоил — костюмы “Оса”, конечно, не закрывали все тело, как боевое облачение типа “Жук”, но туловище, голова, ноги и руки даже в легкой “Осе” всегда оставались сухими.